— Я не настолько старая, — обиженно откликаюсь я.
— Поль, — я ощущаю раздражение в его голосе. Проблема из разряда — если я сейчас продолжу увиливать от ответа — и он выйдет в дверь вслед за Варламовым. И очень не исключено, что этим отношениям в моей жизни придет конец. А я … Я вроде бы не хочу этого. Костя удобен во всех смыслах этого слова. У него нет буйного темперамента, он уступчив, спокоен и не пытается меня подавлять. Ну и плевать ему на мои творческие успехи, он — карьерист до мозга кости. Вот там, на поле рекламных битв и продаж — он воин, герой и знаменосец. Соревноваться со мной в достижениях ему бессмысленно, это все равно что соревноваться друг с дружкой спортсмену и певцу.
Просто… Эх, кажется не выветрилась из меня вся эта дурь, и мне почему-то думается, что не такое уж это и романтичное предложение. Впрочем, ну вот нафига мне сдалась та романтика? Ну вот было у меня “романтично”. С серенадой под окном общаги журфака. С кучей шариков-сердечек, которыми подняли ко мне на третий этаж коробочку с кольцом. С взъерошенным идиотом, глядящим на меня влюбленными глазами, и целующим меня губами вкуса игристого вина.
Все было. И белое платье принцессы, и нежный букет, которым я зарядила в лоб нашей деканше — вот она угорала, глядя на тот букет. Правда, насколько я знаю — засушила и до сих пор хранит, как талисман, ведь замуж она вышла в течении года после этого.
Ну, вот было у меня это все. Как надо, как правильно, как мечталось. И что? Помогло оно мне? Чем оно закончилось? Годичной депрессией? Ну и к чертовой матери всю эту романтику. И церемонии эти все. Пустое это все. Мне хорошо с Костей? Хорошо. Спокойно. Все! Больше ничего не имеет значения.
— Только давай без банкетов, платьев и всего остального. — Умоляюще смотрю я на Костю. — Не хочу, вот, правда. Вроде и можем себе позволить, а все равно денег жалко.
— Поль, ты, правда, согласна? — удивленно переспрашивает Костя.
— Ты, правда, переспрашиваешь? — Я утыкаюсь носом в его плечо. — Да, я согласна. Давай распишемся. Без церемоний же обойдемся?
— Ну, конечно. — В Костином голосе в кои-то веки слышится радость и он крепче сжимает меня в своих руках. — Только обручальные кольца купим завтра, ладно? Чтобы бывший твой увидел.
Я не против. Если уж у Варламова ум зашел за разум, что он полез меня лапать — такая символичная вещь как обручальное кольце может щелкнуть этого ходока по носу. Он же у нас го-о-ордый. Орел. До чужих баб не опускается. Может себе позволить шляться только по свободным. Так что… Должно помочь!