Моргает. Вытирает грязные руки в складках голубого платья. Оно в любом случае слишком объемное, и появившиеся пятна можно скрыть, если сложить его правильным образом.
— Вот так.
Довольно выдохнув, бежит к гостям.
Хватая пирожное из серебряного подноса, не успевает поднести его ко рту.
— Хватит есть, Ева. Ты себя видела? — шипит Ольга Владимировна, наклоняясь к дочери и щипая ее за живот.
Девочка морщится и давит горькую обиду, отстраненно слыша, как кто-то зовет маму по имени.
На лице женщины вспыхивает странное выражение. Широкая улыбка, которая Еве абсолютно не нравится, хоть адресована она и не ей.
— Ольга! Какая же у вас все-таки красивая дочь! Только поглядите… Изумительная красота!
— Спасибо, — важно кивает Исаева и напряженно шепчет дочери. — Ева, держи спину ровно.
Девочка подчиняется и тут же тянется к матери, жалобно заглядывая в глаза. Ищет там нечто знакомое и родное.
— Мамочка, у меня что-то застряло в животе. Очень-очень болит.
На лице Ольги Владимировны отражается шок. Но обусловлен он, как может сначала показаться, не беспокойством, а стыдом за поведение девочки.
— Господи! Что за манеры, юная леди?
— Но, мамочка…
— Просто потерпи. Бога ради!
Теплые пальцы мягко раскрывают ее ладонь. Поглаживают линии и холмики. Ева уверена, что эта крепкая рука может причинять боль, но сейчас ее обладатель действует нежно и осторожно.
Кожу ладони покалывает. Мысли в сознании врезаются и распадаются на непонятые фрагменты.
Забывается в их изобилии.
Ехидно улыбаясь, девочка выливает красный соус на блестящее золотое платье Ирины Кругловой.
— Ева! — восклицает Исаева. — Боже, мне так жаль… Сейчас же извинись!
— Не стану! Никогда не буду! Она плохая!
Еву крайне возмущает, что мама не замечает того, что Круглова над всеми насмехается.
— Перестань!
— Она плохая. Плохая! Плохая! Плохая!
— Перестань немедленно!
— Мне не нравится, что вы приходите к нам в гости, — запальчиво выдыхает девочка. — Никто в этом доме не хочет с вами дружить. Я уж так точно не буду!
— Почему же? — натягивая снисходительную улыбку, спрашивает Ирина Петровна.
— Потому что у вас злые глаза и жестокие шутки! — Ольга Владимировна грубо дергает дочь за плечо, но девочка вырывается и продолжает высоким подрагивающим голосом. — Мои папа и мама рядом с вами ведут себя странно. Я не хочу, чтобы они были такими!
Когда Ева чувствует, что готова заплакать, происходит смена декораций. Новый фрагмент воспоминаний вырван из школьного двора. Тяжелые косы лежат поверх белой плотной блузки. Ветер играет с пышными бантами и подбрасывает мятую ткань школьной юбки.