— В каком смысле? — я хлопала глазами и пыталась припомнить, при каких это обстоятельствах я могла сказать такое.
— Ну да, я же не дурачок! Я у вас спросил, что вы можете как секретарь, а вы мне ответили, что можете всё. Ведь вы это сказали, не отрицайте! — и он нацелился на меня своим пухлым коротким пальцем.
— Так вопрос был о моем профессионализме, разве не так? — я со стоном опустилась на тот же злополучный диван.
Я начинала понимать: действительно, он спросил, а я ответила, только мы имели в виду не одно и то же — его интересовали не мои профессиональные качества, как оказалось. И кто теперь в этом виноват? И что делать? Мне стало ясно, что я потеряла работу, но дурное веселье уже разобрало меня и я, не в силах сдерживаться, расхохоталась, даже не делая попыток остановить клокочущий льющийся из меня смех.
— Что смешного, Валерия? — мой теперь уже точно бывший директор смотрел на меня, поджав от обиды губы. Это было так забавно, что я рассмеялась снова.
— Владимир Александрович, простите, сейчас я успокоюсь! Но сами посудите, ведь это смешно: мы с вами говорили о разных вещах — вы искали себе девушку, которая может всё, а я просто отличный секретарь, который по своей работе может всё. Как секретарь я действительно могу всё, и в этом вы уже смогли убедиться за время моей работы. Но только вот секс с работодателем не входит в обязанности секретаря, ну не прописано это в должностной инструкции!
Я уже начала успокаиваться. Мне даже жаль стало этого забавного мужчинку, который не получил то, на что рассчитывал. Вид у него был сейчас такой расстроенный, как у малыша, у которого отняли игрушку. Казалось, вот-вот заплачет… Но се ля ви, как говорится, ничем не могу помочь. Мне бы кто помог сейчас — снова без работы, снова без денег.
— Ладно, я понял. Никто не виноват, Лера. Этот инцидент останется между нами. Пишите заявление по собственному — у вас изменились обстоятельства, так и скажете любопытному отделу кадров. Вам выплатят зарплату за эти две недели, что вы проработали у меня. Без обид, но мне действительно нужна не просто секретарь, надеюсь, вы это понимаете и не будете держать зла.
— Да, я понимаю, Владимир Александрович, — вздохнула я.
Он подошел к своему столу, открыл один из ящиков, покопался, пошуршал, покряхтел и положил на стол толстенькую пачку денег:
— Это вам премия за понимание, чтобы не очень расстраивались, ладно? Я сам, дурак, виноват, конечно, — он посмотрел на меня с сожалением и протянул деньги. И уже другим, строгим и властным голосом гаркнул: — Всё. Свободна!