— Я не хотел, — он изо всех сил пытался хмурить брови, наверное, чтобы не разреветься. — Не удержал.
— Это я попросил, — виновато посмотрел на меня Рома.
— А меня попросить не догадались? — вздохнула, оглядывая «поле боя».
— А ты в туалете сидела! — заявил непосредственный Иванов-младший, и я наконец-то услышала, как хихикает Медведь.
Ну, да. Няня в туалете — это действительно смешно.
— Опять папка ругаться будет, — хлюпнул носом в киселе Ромашка.
— Вот что. Если поможете убрать и помоетесь без выкрутасов, мы папе ничего не скажем.
— А кисель? — с сомнением посмотрел на меня Мишка.
— Выпили! — решительно махнула я рукой. — Я даже кастрюлю вымою. Нас много, что такого-то? Папе не досталось? Ну, думаю, он не обидится.
— Папка кисель любит, — где ж таких жалостливых детишек выдают? Ромка готов был разреветься, потому что отцу киселя не достанется.
— Сварим, — вмешалась баб Тоня, и я почувствовала, как у меня волосы на затылке шевелятся.
Впрочем, тревожилась я зря: бабуля под присмотром Селены отличный кисель сварганила. Лучше прежнего.
На этом приключения закончились. Мальчишки вымылись, вещи мы постирали, в кухне всё вымыли.
Домой меня Димка отпустил пораньше. На ужине настаивать не стал — спасибо ему огромное. Я хотела только одного — свалиться и отрубиться.
Но среди ночи он снова пришёл. Я к тому времени почти выспалась. Ну, почти. В общем, я никак не могла ему отказать.
— Лучше б мы у нас, конечно, оставались. И ехать утром никуда не нужно, — бормотал, засыпая, Димка.
— Ни за что! — подпрыгнула я и случайно Иванову локтём в глаз заехала.
— Это ты специально? Для симметрии? — стонал он, пока я бегала и крутилась вокруг него, прикладывая лёд.
Ржали мы до потери пульса. Ну, в общем, Игорь мне по левой щеке приложил, а я Иванову в правый глаз двинула.
— Не одной же мне быть красивой? Надо и тебе черты подправить.
— Ладно. Я согласен, — сонно пробормотал Димка, и мы наконец-то уснули в объятиях друг друга.
Ещё один день прожит. Надо их в календаре отмечать, что ли…
41.
Анна
Время притормозило и одновременно полетело стрелой. Я уже почти две недели как няня. Втянулась, заматерела, освоилась. Мы как-то притёрлись друг к другу с Медведем, Ромашка и так от меня не отлипал, всё глазищами своими в душу заглядывал.
Баб Тоня тоже умиротворилась и успокоилась почти. Правда, выбрасывала порой коленца, но уже без выкрутасов особых. Видимо, ей на пользу пошло неодиночество. Как я её понимаю.
Иногда каждому из нас жизненно необходимо чувствовать себя нужной и защищённой, любимой и желанной. Да что лукавить: не иногда, а постоянно. Но когда это у тебя есть, не ценится вот так остро. Грани стираются, и мы воспринимаем самое ценное, как обыденное. И только на контрасте можем понять и сравнить.