Я рассказала ему обо всем. И об артефакте правды, и об остальных видениях. О том, что мы с Кайни родные сестры по матери. И о походе к Источнику, о его словах о том, что отец жив, но мне не стоит его искать.
— Да, Ливи, — поражённый моей историей, выдохнул Леор. — И что теперь делать? Как вернуть Кайниэль в семью?
— Нужно передать через духов природы, что она здесь. Представители клана тоже приглашены на торжество.
— Но выходить за пределы дворца опасно! Пообещай мне, что ты выйдешь из дворца только в моем сопровождении, либо в сопровождении Владима.
Я приподняла брови:
— Уже ему доверяешь?
Леор усмехнулся:
— Уже да. Пообещай.
Я скрестила пальцы за спиной:
— Обещаю.
Мы ещё недолго поговорили, и Леор ушёл к себе. Покои ему отвели, как оказалось, в гостевом крыле. Ложилась спать я с улыбкой на губах. Осознание того, что я все же по праву занимаю в семье своё место, грело душу. Тяжело было узнать, что меня приютили. Очень сложно было свыкнуться с этой больной, душевыворачивающей мыслью! Поудобнее легла, обняв девочку. Закрыла глаза и попыталась заснуть. А ведь завтра нужно было рано встать, чтобы все же попробовать связаться с духами природы, попросить их о помощи. Я не знала, получится ли это у меня. Откликнутся ли они на мой призыв? На призыв полукровки… Хватит ли моих заблокированных сил?! И заодно выполнить просьбу Магстера. И пусть я понимала, что это очень опасно идти за территорию дворца одной, но иначе поступить не могла. Мне нужно было уединение с природой, один на один. Я была уверена, что духи природы не откроются при посторонних людях. Было бы проще, если бы Кайни была со мной, но я так рисковать сестрой не могла. Пусть уж лучше со мной что-то плохое случится, чем с ней. Я этого не допущу! Однако все воинственные мысли всё же размылись, и я провалилась во власть сна.
Артефакт правды вновь повёл меня по воспоминаниям моей матери.
Мама сидит в том же самом кресле, где в прошлом видении вязала плед. Только теперь у неё на руках лежу я. Маленький светленький комочек с голубыми глазками. Так было странно смотреть на младенца, и осознавать, что это я. Что мамины руки держат меня. Я внимательно смотрю своими глазками на мамино лицо. И хмурю бровки, потому что мама плачет. Прижимает меня к себе так отчаянно, и рыдает. Она целует меня в щеки, гладит по маленькой головке. Что-то шепчет…
Я иду ближе, чтобы расслышать её сбивчивый шёпот, а сердце трепещет в груди, ноет… Если бы я могла сейчас плакать, я бы плакала вместе с мамой…
— Оливия, доченька. Я люблю тебя. Прости меня… Я думала, что оставлю тебя здесь. И буду навещать тебя. Но твоя человеческая натура сильна, настолько, что ты очень похожа на обычного человека… Что тебя ждёт здесь, в клане полукровок?! Осуждение и неприязнь чистокровных эльфов. Боги не наделили тебя эльфийскими ушками, может потому, что хотят дать тебе шанс жить жизнью обычных людей? Оливия, милая моя… И хоть твой отец не хочет знать тебя. У тебя есть бабушка. Хорошая, добрая женщина. Она травница, она научит тебя всему, что знает. У тебя будет любовь, у тебя будет семья. Прости меня, но я желаю тебе обычной человеческой жизни. Никто тебя не осудит, что ты полукровка. Никто об этом даже не узнает… Боги милостивые! Пусть о том, что моя девочка на половину эльфийка, никто не узнает! Пусть она обретёт шанс жить без предрассудков. Оливия, когда ты станешь достаточно взрослой, я найду тебя. И если буду жива, то мы с тобой обязательно встретимся. Если ты сможешь в себе найти силы меня простить…