Если духи природы к тебе пришли,
Значит узрели твою суть,
Задумайся, Олли, быть может ты,
должна выбрать в жизни другой путь?
Девочка поворачивается к пожилой женщине, и спрашивает:
— Бабушка, это что, песня про меня?
— Да, Оллиэлла, про тебя.
— Я хочу оставить только одно имя. Почему-то у всех ребят оно одно! — серьёзно говорит малышка, мне тут на вид около пяти лет, — Называй меня, бабуль, только Оливией.
Бабушка удивлённо вскидывает брови, но потом вздыхает:
— Хорошо, милая…
Слезы текут по моим щекам не переставая. Я вглядываюсь в родной образ бабушки, пытаясь запомнить выражение её глаз, улыбку, сеточку морщин вокруг голубых глаз. Перевожу взгляд на себя, и вздрагиваю от навалившегося осознания.
Почему я так похожа на Кайни?.. Только ушки у меня обычные, а не характерные эльфам, с остренькими кончиками. Грудную клетку распирает от чувств, я плачу, зябко обнимая себя за плечи. Но бабушка не обращает на меня внимания, продолжая укладывать маленькой мне волосы в причёску.
— Бабушка!
Безуспешно, они не слышат моего голоса…
У меня нет сил анализировать увиденное… Я закрываю глаза, а когда открываю, то вижу перед собой Владима. Очередная картинка? Наверное. Но почему именно он? Этот мужчина итак слишком часто в моей голове… Он подходит ко мне, и крепко обнимает, вдавливая меня в свое сильное тело. Зарывается рукой в мои волосы, лаская, а у меня кружится голова от его близости… Он так близко… и это аромат…
— Как ты приятно пахнешь, — признаюсь я, осторожно кладя руки на его широкую грудь. И не смело прижимаюсь к нему, чтобы вновь окунуться в аромат мужчины. Такой потрясающий, тонкий, пряно-мускусный, с нотками бергамота.
Владим улыбается и перехватывает мои ладони, целует каждый пальчик, касаясь своими чувственными губами. Это неожиданно так заводит, что я даже дышу через раз, начинаю трепетать у его сильных объятиях…
Я хочу, чтобы он меня поцеловал, до дрожи в теле. Жажду ощутить его губы на своих. Это же сон? Я же могу… Я сама тянусь к нему, подставляя губы для долгожданного поцелуя. И он сводит меня с ума, дурманящий, терпкий поцелуй, от которого кружится голова и подгибаются коленки. Однако, какой реалистичный сон…
— Ты же мне снишься? — уточняю на всякий случай я, отрываясь от его губ.
Владим на секунду хмурится, но тут же вновь улыбается, правда с какой-то затаенной грустью:
— Я тебе снюсь, Олли.
Я мгновенно успокаиваюсь, ведь Владим не может знать, как меня звала бабушка. Это просто игра моего воображения… Но вдруг краем глаза вижу как на правой руке сверкнуло кольцо. Я отдергиваю руку от мужской груди и отступаю на шаг.