Сердце сжимается так испуганно, что мне кажется, будто оно перестает даже биться. Я шокировано смотрю на Амира. Он намекает на то, что меня убьют?
— Кто меня… в каком смысле — слить?
— Убить. Или сыграть несчастный случай. Или пожертвовать тобой. Ты свое дело сделала, — отвечает Амир и отпускает меня, отстраняясь буквально на несколько сантиметров, чтобы я смогла вздохнуть. Но уже поздно — я не могу протолкнуть в легкие ни грамма воздуха, и начинаю задыхаться.
Амир хватает меня за подбородок и заставляет поднять голову.
— Успокойся. Дыши давай. Сделаешь все, как я скажу — ничего с тобой не случится. Не умрешь, пока я тебе не позволю. Тебя никто пальцем не тронет.
— Объяснись, — произношу коротко я. Буквально выдыхаю это слово из себя. Я не понимаю ровным счетом ничего, кроме одной ясной мысли, что мне грозит какая-то огромная опасность, — сделай это хоть раз. Объяснись сейчас, раз можешь. Что происходит?
— Как придешь в себя, — коротко отвечает он и толкает меня на диван. Он заставляет меня выпить воду, которая прохладным комом скатывается в желудок. Я маленькими глотками пью минералку, глядя на Амира. Он стоит передо мной, цепляя большими пальцами карманы на джинсах. Почему-то я впервые замечаю длинный, тонкий шрам, который расчерчивает его руку от кисти до середины локтя. Он выделяется на смуглой коже. Костяшки пальцев тоже сбиты. На них тоже белеют шрамы.
— Заканчивай разглядывать меня, — слышу я голос Амира, — глаза подними.
У меня вырывается усмешка. И он заявляет мне, чтобы я “стала его”? После такого вот общения?
— Запоминай, что я тебе скажу: на встрече в Италии ты увидишь мою жену, Рита, — продолжает Амир, а я в шоке распахиваю глаза. У меня рвутся вопросы, рвется громкий возглас, который я едва сдерживаю, потому что Амир говорит, а я не могу его перебить, — она попытается занять твое место. Снова оказаться возле меня. Момент будет подходящий: там соберется дочерта людей, и если ты пропадешь на время, я даже этого не замечу. Сразу она тебя не убьет. Она вообще не знает, что с тобой было все эти дни. Расспросит для начала, чтобы потом успешно сыграть рядом со мной роль невинной овечки.
Он замолкает. Рассматривает меня несколько секунд, а потом садится напротив и подается вперед. А у меня мысли скачут в голове, как блохи. Хаотично мечутся по всей черепной коробке, пока я пытаюсь заново осознать, во что меня втянули.
— Если ты будешь молчать — проживешь дольше. Я тебя успею найти. В твоем браслете трекер и прослушка. Откроешь рот — тебя пристрелят.
— Для чего все это? — шепчу я, — зачем? Все было подстроено с самого начала? Ты знал, но молчал? Издевался надо мной просто так?