Я дожидаюсь, когда он останавливается, и внезапно бросаюсь в сторону ванной, чтобы запереться там и болтать с Амиром через дверь. Но я медленнее него. Он успевает перехватить меня. Чертова махина из мышц оказывается быстрее.
— Пусти! — кричу я ему в плечо, — ладно, я врушка! Считай это за месть, Амир, — я выдыхаю эти слова с жаром из груди, который зреет внутри, словно целый вулкан, — и за твое молчание. Так и знай — я удобной больше не буду. Играть роль буду хорошо, только из тебя всю душу вытряхну!
Он внезапно начинает смеяться, а я зло закусываю губу. И поднимаю на него взгляд. Он ужасно высокий. Это глупо — задевать человека, который может тебя руками спокойно раздавить. Он уже не раз ставил меня на место, только вот ни разу не сделал ничего ужасного. А я тоже отращиваю броню. И могу показать зубки.
— Рита, — он прекращает смеяться и смотрит на меня. Его улыбка выглядит пугающей. Как у дьявола. Но я завороженно смотрю на нее, думая — этого человека вообще можно заставить раскрыть душу? Он может любить? Даже про свою жену он сказал “она была мне дорога”. О любви — ни слова. Не может быть, чтобы у этого черного тигра в душе была ледяная пустыня.
— Что? — спрашиваю медленно я.
— Вытряхивалка не выросла.
Я хмурюсь. Издевается.
— Амир, — произношу я, глядя на него, — ну разозлись хоть разок, а? Вспыли. Выплесни на меня все, что думаешь. Я даже не знаю, что ты за человек. А мне придется с тобой жить. Я не знаю, что ждет меня в будущем. Я женщина, в конце концов, а не мужик. Мне сложно видеть рядом человека, который особо не показывает эмоции. Мне было бы легче смириться со своей судьбой, понимай я тебя чуть лучше. А то я как в каменную стену лбом бьюсь, и чувствую себя забавным зверьком. Покажи хоть раз свои эмоции.
— Тебе не понравится, — отвечает Амир, а я приподнимаю брови.
— С чего бы?
Что-то меняется в его взгляде — он окидывает меня им с головы до ног. Я не успеваю ничего сказать, как его пальцы неожиданно проскальзывают под ткань халата на груди и он легким и уверенным движением распахивает его. Чертов скользкий поясок предательски легко развязывается, и я пораженно охаю.
— Амир…
— Чего? — вкрадчиво интересуется он, — ты хотела меня лучше понимать? Я тебе и показываю, о чем сейчас думаю.
Он ловит мои руки, которыми я пытаюсь закрыться и разводит их в стороны. Потом пальцами проводит по обнаженной коже плеч, оставляя на коже миллиарды мурашек. Сбрасывая окончательно с меня халатик, и он черным пятном растекается возле моих ног.
Я не понимаю, что мне делать. Просто стою и пораженно смотрю на него. Я должна остановить его? Может, у таких, как он не принято видеть женщину в таком виде до свадьбы? Тогда я делаю ошибку, не давая ему отпор. Я потеряю в его глазах уважение, если оно вообще, конечно, было.