— Разрешения получим, я улечу до самой свадьбы. Справишься?
— Да, конечно, — для убедительности еще и кивает.
А на душе скребут по старым ранам тоска и безысходность.
Если бы он хоть обнял ее…
Разговаривает, но держится отстраненно. Словно очередной контракт заключает. Нет того Дениса, в которого она влюбилась. Он другой. Чужой с ней. Зачем же женится?
— Ты простил меня? — выпаливает, вглядываясь ему в глаза.
— Яна… — переводит дыхание, глядя куда-то вдаль, поверх ее головы. — Сложно объяснить, что я чувствую. Но это не обида и не злость.
— Что же тогда? — она, конечно, не понимает.
Она ведь не он. Янка молодая и горячая. Все ее чувства как на ладони. У него же каким-то особым инстинктом запаяно все внутри. Хотел бы, но и сам не может этот ларец открыть.
— Пожалуйста, Раг… Прости меня… — молит, возвращая их к тому мучительно разговору, что состоялся у них перед ее отъездом.
— Прекращай извиняться, — сухо обрывает Рагнарин. — Слова это просто слова. Они ничего не меняют.
— И? Что же мне делать, Денис?
— Делами исправь.
— Делами? Как?
— Оправдай мое вторичное доверие.
Янка ведь и близко не понимает, сколь много это со стороны Рагнарина значит. Она первая, кому даровано это вторичное.
— Я буду стараться, — горячо заверяет девушка.
Крутанувшись, замирает боком к нему. Старается незаметно смахнуть выскользнувшие из глаз слезинки.
— Честно, я буду стараться.
— Жить, как ни в чем не бывало, мы, конечно, не сможем, — продолжает Денис. — Главное, научиться доверять. Говорить откровенно. При этом ты все решения можешь принимать самостоятельно. Следовать за тем, что именно для тебя важно. Ты свободна, Яна. Просто не лги мне.
Шахина долго молчит, чувствуя, как в груди разливается едкая горечь разочарования и боли.
— А я не хочу быть свободной. С тобой не хочу, — все, что у нее получается выдохнуть глухим от переизбытка эмоций голосом.
Странно — опять не хватило воли…
© Земфира «Маечки»
4 месяца спустя.
На третий звонок будильника Яна вынуждена разлепить глаза и подняться с кровати. Гоголь ждет на запись, некогда валяться. Заправив постель, Яна настежь распахивает дверь на лоджию. Вдыхает утреннюю прохладу. Улыбается шуму оживающего города. Бездумно прокручивает на пальце обручальное кольцо. Поднимая к небу глаза, вздыхает с неискоренимой мечтательностью.
«Доброе утро, Рагнарин».
«Надеюсь, у тебя всю хорошо».
Только возвратившись в спальню, натыкается взглядом на черную прямоугольную коробку с золотым бантом. Поднимая, изучает надписи, выполненные таким же золотым, как и бант, шрифтом с изящными завитками.