Подавшись назад, толкается до упора. Острое удовольствие расходится током по венам. Прошивает сумасшедшим точечным разрядом с головы до ног.
Стонут оба. Сдержанный Северный — хрипло и отрывисто. Янка — сладко и протяжно. Теряют равновесие. С каждым толчком срываются. Летят. То ли вниз, то ли вверх — непонятно. Непостижимо. По-другому просто никак.
Вжимается своим влажным напряженным телом в ее податливое и дрожащее. Упирается лбом в переносицу. Она тут же тянется к нему губами. Впивается жадно. И тут же, соединившись, оба застывают. Кажется, даже сердцебиение у обоих замирает. Несколько прерывистых шумных глотков воздуха, и сплетаются языками. Не заботясь о боли и каких-либо других ограничителях, сливаются, переходя на какой-то высший уровень близости.
Если душу не сокрушают сильные чувства, так любить просто невозможно. А с ними по-другому уже не получается.
Янку хватает ненадолго. Отрываясь от губ Рагнарина, выгибается. Пульсирует. Сжимает его почти до боли. Бессознательно расцарапывая ему спину, с громкими стонами разбивается в долгожданном удовольствии. Тогда и Северный себя окончательно отпускает. Срывается на жесткий и быстрый ритм. Хрипло и громко выдыхая на каждом толчке, вбивается в нее с одержимой страстью. Череда резких толчков, и рывком подается из нее. Заливает спермой стол, лобок и живот Яны.
Она к тому моменту уже практически ясно соображает. Смотрит на него с каким-то чудным изумлением. Что-то порывается спросить, но будто, что совсем уж умилительно, не решается.
— Почему я с тобой? — хрипло повторяет Рагнарин ее вопрос, срываясь между словами на прерывистые вдохи и выдохи. Делая паузу, всматривается в ее вспыхнувшие беспокойством глаза. У самого сердце вот-вот выпрыгнет наружу. — Даже когда тебя нет, когда внутри все болит, от тебя же болит, Янка… Даже тогда ты все равно моя. Вот почему я с тобой.
Ты же непростая,
И в чем-то сумасшедшая,
Но я с тобой летаю.
© Макс Барских «По секрету»
После этих слов Рагнарин оставляет ее одну. Растрепанную в своих чувствах и ощущениях. Все еще не знающую, как жить дальше. Он просто подбирает брюки, сходит со стола и молча удаляется. Через несколько минут хлопает входная дверь и щелкает замок.
Яна садится и, обхватывая руками колени, слепо смотрит в окно. За ним мелькает молния и снова собирается дождь. Некоторое время она вынужденно сохраняет неподвижность. Копит силы, чтобы подняться. По сути, у нее нет права как-то возмутиться на то, что Денис так ушел. Но ей, безусловно, обидно и неприятно. После того, что между ними произошло… В каждом вдохе и выдохе, в каждом его движении звенел безумный шквал эмоций. Да и его последние слова стирают какие-либо сомнения и безнадегу. Но все же…