— Ох, Денис… — возмущенно выпаливает она и невольно смеется. — Умеешь ты накалить обстановку.
— Я? — удивляясь, приподнимает брови. Склоняя голову, смотрит из-подо лба. — Дело как раз не во мне.
— А в ком? Во мне, что ли?
— В тебе, в тебе.
— Скажешь тоже, — отмахивается, довольно хихикая. — Давай-ка лучше сфотографируемся!
Делают несколько снимков с букетом. На некоторых видны лишь цветы, сплетенные руки, улыбка Янки, темная поросль на мужском подбородке и привычно твердые губы.
— Руки вымою.
Пока Рагнарин уходит в ванную, девушка бежит в кухню, чтобы достать из шкафчика вазу. Накануне она случайно обнаружила ее там, пока искала большое блюдо для салата.
Пристраивает вазу с цветами на журнальный столик. Поправляя стебли и веточки листочков, пританцовывая, напевает:
— Зажигай сердце, обжигай душу…
Ты мне так важен, ты мне так нужен.
Забирай сердце, обнимай душу…
Ты — самый нежный, ты — самый лучший.
— Тебе завтра к скольким?
Денис появляется в гостиной уже без пиджака и галстука. Неторопливо подкатывает рукава белой рубашки.
— К десяти.
Вновь любуется им. Его высокой крепкой фигурой. Отдельно фокусируется на тех частях тела, которые сейчас находятся в движении — сильных предплечьях, широких ладонях, длинных пальцах.
— Отлично, солнце. Я тоже завтра могу быть в офисе чуть позже. Отоспимся.
— Класс! — поддерживает девушка. — Ну что, давай за стол? Пока не остыло.
Денис открывает вино, Яна раскладывает по тарелкам еду. Впервые ужинают в такой атмосфере, но, кажется, ни у одного из них она не вызывает дискомфорта или неловкости. Тихо переговариваются, словно опасаясь нарушить интимность момента.
— Столько иллюминации, — усмехается Рагнарин, разливая вино по бокалам. — Гирлянда, свечи… Ощущение, что новый год наступил.
— А сфотографируешься для меня у ёлочки тридцать первого?
— У ёлочки… С трудом представляю. Но, должен, наверное, пообещать.
— Должен-должен. У меня же ёлочки не будет, — вздыхает Яна, пригубляя вино. — И Рагнарина моего не будет, — вздыхает с выразительной тоскливостью.
— Не дави на жалость, Янка. А то прилечу к тебе. Вместе с этой ёлкой.
Шахина успевает запаниковать прежде, чем понимает, что мужчина просто шутит. Но смех ее все же получается слегка напряженным.
— Украшения не растеряй.
— Как-нибудь постараюсь.
— Все-таки умеешь ты, Денис Витальевич, повысить градус. У меня аж сердце расходилось, — позволяя себе большой глоток вина, улыбается.
Медленно пережевывая еду, он смотрит на нее через стол. И что-то подсказывает Яне, есть он уже не хочет. Пищевой голод оттесняет совсем другая жажда. Она так вообще практически не притронулась к своей порции.