Улыбка сама растягивала мои губы: я представляла, как миллиардер достанет его — это загадочное нечто, из коробки, удивится, или нахмурит брови и скажет строго так, уже знакомо: «Алиса». А я улыбнусь, пожму плечиком, и меня не станут ругать.
Вытащила из-под кровати чемодан и извлекла на свет заветную швейную шкатулку: бабулин подарок на семилетие. Эту вещь я тоскую повсюду, куда бы ни направлялась, даже в командировки. В ней есть всё: наперсток, нитки разных цветов и плотности, иголки разнокалиберные и главное — пуговицы, которые мне очень пригодятся…
* * *
Просыпаться не хотелось. Я начала откровенно скучать от безделья. Не хватает режима цейтнот, круговерти и совместных поездок с Мишей. С ним легко было, комфортно. Любая деловая встреча превращалась в маленькое приключение со смехом, шутками и своими курьёзами.
Что я здесь делаю? Как там Вика?
Мысли медленно съедали уверенность, оставляя беспокойство и предчувствие чего-то плохого. Надо помедитировать. Обязательно. И лучше на пляже, часов в шесть утра…
Поднимаюсь, словно зомби, восставший из могилы, и направляюсь в душ.
Привожу себя в порядок, заплетаю два «колоска», немного подкрашиваюсь, надеваю лёгкое ситцевое платье с пуговками на груди, снимаю с полулитровой банки мой подарок, кладу в приготовленную коробочку и спускаюсь вниз. Иду прямиком на кухню.
— Ты чего здесь? — удивляется Нина. Помощница тоже в платье: вид у неё довольный. — Съёмки на улице, там уже почти все собрались. Илья камеры настраивает.
— Я как всегда, — улыбнулась и достала банку с какао.
Помощница усмехнулась.
— Ну, понятно. Давай поторопись.
— Ага, — киваю и заливаю напиток кипятком. Времени варить нет. Кидаю немного ванили, щепотку корицы и сливки. Вдыхаю, зажмурившись от удовольствия.
— Мне кажется, вы готовы продаться за банку какао, — знакомый, обволакивающий голос выводит из «наслаждения».
Немного вздрагиваю и распахиваю глаза.
Прадов — весь «вылизанный» и сияющий, в элегантной лавандовой рубашке, подпёр столешницу и не спеша помешивает свой ядрёный «американо».
— У меня складывается впечатление, что вы за мной шпионите, — возвращаю его же слова и делаю глоток, рассматривая мужчину. Прихожу к выводу, что ему бы пошло рекламировать туалетную воду.
Прадов издаёт смешок.
— Знаете, у меня тоже, — он не смотрит на меня, как обычно в упор. Пронзительный взгляд льдистых глаз рисует узоры на столе и моих руках, на чашке с какао. — Вы хорошо сегодня выглядите.
Скромно поджимаю губы, уже ощущая, как расползается румянец.
— Да. Я не в песке и не мокрая и даже трезвая. Большая удача.