Впечатленная и довольная, я вернулась в город. Томас обещал уведомить меня о любом его решении.
Два дня я маялась от скуки. Пекла пироги, читала книги, распивала чаи в булочной и гуляла по городу. Дирхай будто сквозь землю провалился. Ни одной записки, ни одного известия, кроме сообщения в местной газете.
«Правитель Песчаных демонов Дирхай ашх Нишрах нанес официальный визит императору Адришу Киаджэ. Предполагается, что на встрече правители обсуждали возможность тесного сотрудничества между их империями в сфере добычи редких ископаемых.
Леди Ларинда Навэт — невеста правителя Дирхая ашх Нишраха не была замечена в Цинтрее. Дата предполагаемой свадьбы также неизвестна и по каким-то причинам не оглашается. О разрыве помолвки ничего не слышно. От кого скрывается леди Ларинда и почему свадебные пташки до сих пор не взлетели в небо над Демоновой пустыней?»
Скомкав газету, зло зашвырнула ее в урну. Некая Галь Рейд явно лезла не в свое дело. Довольно умело она перекрутила заметку о встрече двух правителей в объявление для поклонниц Дирхая. Эта журналистка буквально вопила своим текстом: «Смотрите, он свободен! Невесты не видно, а значит нет».
Раздраженно вгрызлась в пирог. Задумалась. Если Дирхай меня отпустил, не значит ли это, что свадьба отменяется, а я больше не его невеста? Кусок встал поперек горла, и я закашлялась. Ну нееет… он бы сказал. Сказал бы? О таких вещах не принято молчать.
Я вскочила со стула и подошла к окну. Открыла форточку и глубоко вдохнула вечерний воздух. Спокойно. Ничего не произошло. Такая у журналистов работа — подогревать интерес читателей к своей газете. Любым доступным способом.
Через час пришла записка от Томаса. Даже через буквы он смог передать как недоволен тем, что берет девушку на работу. Но такие мелочи были не способны меня остановить.
Следующим утром я брела к питомнику, отгоняя мысли о Дирхае и предвкушая первый рабочий день.
Прошло две недели. Шесть дней из семи я исправно ходила на работу. Соваться в питомник в воскресенье Томас мне строго-настрого запретил. Трудовой кодекс, мол, запрещал работу без выходных. Только я думаю, что он был рад избавиться от меня хотя бы на один день.
Ухаживать за животными было непросто. У каждого вида были свои особенности и вкусовые пристрастия, я уже не говорю о размерах куч от переработанной пищи. За кем-то вроде кроликов убраться не составляло труда, а вот за хасами приходилось выгребать лопатой и по началу только с помощью Томаса.
Сам хозяин хоть и ворчал, но в целом относился ко мне благосклонно. Мне удалось приручить его своими пирогами и мясными пирожками. Сам он питался непонятно чем и мне было не сложно позаботиться о его рационе. Можно сказать, что Томас был самым несговорчивым в питомнике. Даже гиппогрифы обладали менее противными характерами, чем он. Неудивительно, что в свои тридцать два он был холост и не имел постоянной девушки.