Задираю на Андрее футболку и стираю свою помаду краем светлого материала.
— Ты испачкался.
Мои губы дрожат. Медленно выдыхаю.
Его лицо запредельно близко. Я снова в ловушке мужских рук, сильных, которые поддерживают мое размякшее тело на этом столе уже больше пятнадцати минут.
Миллиметр. Один миллиметр до его губ. Еще секунда — и я их почувствую. Музыка взрывается новой вспышкой баса. Отстраняюсь.
Хочу сбежать. Батарейки начинают садиться, а страх внутри достигает пика. Что я творю?
Только поздно. Теперь уже поздно. Андрей заключает меня в объятия. Прилипаю к нему спиной, успевая отлично прочувствовать то, как он меня хочет.
Музыка меняется. Становится более медленной. Чувствую прилив вытесняющей разум энергии. В какой-то момент тянусь к краю своего платья, чтобы задрать подол чуть выше.
Ладони Андрея моментально прижимают ткань к моим бедрам и резко одергивают ткань.
— Обойдутся.
Самодовольно осматривает танцующих вокруг людей, при этом руку не убирает. Горячая ладонь остается на моем бедре.
Он меня трогает, а я хохочу как ненормальная. Каждое прикосновение как разряд тока. Подбрасывает высоко в небо.
— Танцуй, ты должен со мной танцевать, — улыбаюсь в последней попытке защититься и закончить начатую мной же провокацию. Глупую, о которой я пожалела тысячу раз.
Панкратов закатывает глаза и, обогнув мою талию рукой, снимает меня со стола, перед этим закинув на плечо.
Я свисаю головой вниз, упираясь ладонями ему в спину.
— Поставь меня, Андрей. Поставь!
Крик смешивается с хохотом, а пятая точка оказывается на диване. Показываю средний палец и начинаю ржать еще громче.
Панкратову звонят, и он уходит. Предварительно придавливая мое плечо к спинке дивана. Бросает что-то вроде: «Сиди тут. Сейчас вернусь».
Он уходит, а я… Кажется, моей суровой ежедневной выдержке пришел конец. Я так громко смеюсь в реальности, но глубоко внутри просто заливаюсь слезами. Вся эта картинка не что иное, как нервный срыв, потому что еще через десять минут я сижу на полу в туалете и рыдаю.
Истерично вою в свои ладони и не могу остановиться.
Мне так плохо. Из меня выбили остатки сил. Вот так просто. Чтобы эмоционально надломиться, нужно было просто отпустить свое сознание окончательно. Сделать что-то потаенное и давно желаемое.
Вытираю тыльной стороной ладони слезы, но они катятся и катятся снова.
Дверь открывается с громким стуком о стену. Вздрагиваю, поднимая заплаканные глаза, и хочу окончательно провалиться сквозь землю.