— Один был со стеклянным глазом, — сказала Ира.
— В смысле?
— Один из нападавших был со стеклянным глазом, — повторила она. — Я запомнила его. У него левая сторона лица изуродована, и глаз в одну точку постоянно смотрел. Остальных не помню.
— Что ж, уже что-то. Я постараюсь пробить информацию. А ты пока не скучай, ладно?
— Всё в порядке, — ответила Ира. — Я сделаю, что скажешь.
Мы посидели ещё немного, а потом я собрался домой. Надо было возвращаться, тем более, пробки, скорее всего, уже рассосались.
Спустился вниз. Возле крыльца находилась стоянка. Машин под вечер тут было мало, так что четыре больших чёрных внедорожника, стоящих неподалёку от моего авто, сразу бросились в глаза. Кода я приехал, их не было.
Косясь на эти подозрительные машины, я направился к своему седану. Вызвал экран смарта. Оказалось, Николай звонил мне раз пять. У меня была беззвучка, а лампочка почему-то не замигала — перегорела, наверное. Четыре года аппарату всё-таки. Я перезвонил, но тут двери внедорожников открылись, и оттуда вылезли люди в костюмах. В руках они держали телескопические дубинки, а на запястьях и лбах чернели повязки с рунами. У троих на боку висели шашки. Кажется, ко мне. Я сбросил вызов.
Толпа направилась ко мне, а я уставился на мужчину с шашкой, что шёл первым. Это был коротко стриженый коренастый бугай с деформированной левой бровью. Левый глаз его был светлее правого и смотрел в одну точку. Он очень походил под описание, данное Ирой.
Толпа остановилась в нескольких метрах от меня.
— Артём Востряков, — громко объявил одноглазый. — Великий князь, Василий Степанович, желает тебя видеть. Поедешь по-хорошему или применить силу.
Люди с дубинками стали обходить меня полукругом, словно охотники — дикого зверя. Я машинально попятился назад к своему седану.
— А что это мне такой почёт? — спросил я. — Многовато сопровождающих. Что хочет великий князь?
— Садись в машину, — приказал одноглазый. — Узнаешь. Не заставляй применять силу.
Их было слишком много. Но мне очень уж не нравился тон одноглазого. Да и зачем я потребовался великому князю, когда конфликт, казалось бы, исчерпан? Подозрительно. Что-то подсказывало, добром это не кончится. Сяду в машину — окажусь в их полной власти. Бежать бы надо, но уже поздно. Оставалось только драться.
Неясно, чем я насолил великому князю, раз он решил «пригласить» меня в гости столь радикальным способом, но сейчас главным было — остаться в живых. Чутьё подсказывало, что мне грозит смертельная опасность.
Дружинники ринулись в бой. Я прижался спиной к своей машине. Окружить меня не могли, но даже так могли бить три или четыре человека одновременно. В воздухе замелькали телескопические дубинки. Я закрылся руками.