Тай бросил на меня косой взгляд, словно ждал, что я передумаю. И, покачав головой. С видом «Я тебя предупреждал», все же вывел:
«Мне нужен сильный маг. Я устрою тебе побег и новую личность. Искать тебя не будут: твое место займёт твоя сестра»
Даркнайт Ирондель Янтарная
В пещере, освещенной ослепительно-яркими, но однозначно не магическими лампами, стоял звон инструментов.
Огромный кусок радужного обсидиана обрабатывали явно уже не один день — и еще не один день обрабатывать будут.
Пока что над будущим сердцем не чувствовался тот магический фон, который впечатлил меня в подвалах Алиэто, но осколок явно был особенным: марево силы над ним было видно невооруженным глазом.
Вопросы роились и множились — где камень лежал раньше? Как темные добились такого уровня магического насыщения для неблагородного камня? Почему мастера, придающие ему нужную форму, работают в защитной одежде?..
По последнему пункту, впрочем, у меня была догадка: перчатки, маски и странные стеганные платья до пят нужны для того, чтобы на камень ни упала ни одна капля крови.
Заодно сам собой случился возник ответ на вопрос, отчего у темных эльфов так скрупулезно отслеживаются линии крови — да потому что именно по ней осуществляется привязка этих уникальных артефактов!
С каким удовольствием я приняла бы участие в работе над ним! Конечно, меня никто не допустил бы до магической составляющей — но меня устроили бы даже вспомогательные работы. Готова взять в руки зубило либо шлифовальный круг, согласна даже на веник.
Но где там: мне разрешено стоять в ближнем к двери уголке, смотреть на чужую работу — и только.
Меня радовало и это!
Это, пожалуй, немногое, что радовало.
Со вылазки в мир Пьющего камня шла вторая неделя, и от радости, которую принесла встреча, почти не осталось следа. Проклятый браслет-блокиратор никак не желал поддаваться, и я уже начала сомневаться, смогу ли я снять его вообще? Смогу ли я выполнить свое обещание и помочь сестре?
И ни посоветоваться с кем-то, ни поделиться подступающим отчаянием: Фаэн искренне «болеет» за меня, но чем она может помочь? А Мэлрис...
Мэл становился всё мрачнее.
Я сама не знаю, откуда у меня взялось это ощущение — я не очень-то хорошо понимаю окружающих меня людей, а Мэл и вовсе не человек, но ощущение было, и всё.
Мэл повадился являться по ночам в мою постель — и вытворял в ней такое, что краснели даже стены.
Самозабвенно, с полной отдачей вытворял.
Был ласковым, грубым, голодным.
Щедрым, жадным.
Непристойным.
Сумасшедшим.
А еще — таскал меня по всему Улариэ, и у меня дух захватывало то от восторга, то от благоговения. Мэл знал и любил этот мир, он делился со мной его красотой — и пил ее сам.