- Эсте-Най!
Перевожу на мужа удивлённый взгляд.
- Известное место, - продолжает он. – Там отдыхают только зайхар и их ближайшее окружение, и то доступ открыт не всем. Если есть возможность – конечно, езжай.
- Ладно, пошли, - поднимаюсь со скамейки, беру Рьена под руку, и мы снова направляемся к дому.
За парком аэрострада, а по другу сторону - ряды подъездов, один из которых – наш.
Уже у самых дверей замедляю ход, в недоумении разглядывая странную картину – голый мужчина на цепи. Вроде как сторожевой пёс.
Оглядываюсь на Рьена и вижу, что тот смотрит на происходящее с полнейшим равнодушием. Нет, не так – Рьен изображает полнейшее равнодушие. У него по скулам едва заметно гуляют желваки.
- Что это? – спрашиваю его. Рьен не отвечает и приходится чуть тронуть его за плечо. – Рьен!
- А… - наконец он поворачивает лицо ко мне, но смотрит как будто сквозь.
- Тот мужчина? Это нормально? Может, надо полицию позвать?
- Полицию?
- Стражей порядка, есть же на Элосе кто-то подобный?
- Нет, - Рьен резко отворачивается. – Не надо лезть в чужие дела.
- Поясни.
- Наказан, наверное. Мало ли, за что.
Больше ни о чём не спрашиваю, потому что мы уже совсем близко, а мне не хочется, чтобы этот странный «провинившийся» услышал наш разговор. Тороплюсь побыстрее пройти мимо, но возле дверей всё равно происходит заминка, потому что сенсорная панель не желает срабатывать с первого раза. Когда дверь наконец открывается, мужчина отодвигается в сторону, и я на мгновение встречаюсь с ним взглядом. Глаза у него голубые, как озёра зимой. А на щеке – красные полосы. Такой след оставляет плеть.
И правда, дело это не моё… А буду лезть – могу сделать ещё хуже. Да и Рьен подталкивает меня вперёд, заставляя быстрее войти в подъезд.
Молчим всё время, пока лифт поднимает нас вверх. Но происшествие заставляет меня вспомнить ещё один момент. И когда мы уже оказываемся в прихожей, спрашиваю:
- Рьен, а откуда у тебя шрам?
Дверная ручка в пальцах мужа поворачивается прям-таки с оглушительным щелчком.
- Ты знала, что он у меня есть! – твёрдо говорит супруг, поворачиваясь ко мне, но в глаза не глядит. Сомнений нет – защитная реакция.
- Знала, - как могу мягко отвечаю я. – Я не считаю это дефектом. На Земле в старые времена шрамы считались украшением мужчины.
Рьен осторожно приподнимает взгляд и с удивлением смотрит на меня.
- У тебя же тоже личное имя отмечено шрамом на руке, - напоминаю я.
- Это другое, - Рьен делает паузу, подбирая слова, - шрам может быть знаком. Это не осуждается. Но я не представляю, как шрам может быть украшением. Если другая женщина оставила на теле мужчины шрам – кто захочет взять пользованного себе?