Главный фокус, впрочем, не в косметике, а в вытянутом силовом куполе наподобие старинного земного фена, после которого мои волосы становятся сантиметров на пятьдесят длиннее и раза в полтора гуще. Голова оказывается такой тяжёлой, что я даже забываю про все неудобства, связанные с каблуками. Когда же меня подводят к зеркалу, какое-то время просто не узнаю то, что в нём показывают.
Только тот факт, что за спиной этой девушки стоят двое моих мужей, подтверждает, что это тоже я.
- Мне так не нравится, - поспешно сообщаю я.
- После совета подстрижёшь, - обещает Астер.
Аргумент приходится принять. Можно спорить с тем, должна ли я соблазнять собственных мужей, но перед другими зайхар нужно показать товар лицом.
Я уже надеюсь, что на этом всё и закончится, когда оказывается, что этой гриве будут ещё и форму придавать. Я пять лет стриглась сама! Машинкой! Нет, не такой, как в тюрьмах, но всё равно, без всяких парикмахеров и прочих сложностей. И мне было очень, очень хорошо!
Увы, сбежать не удаётся.
Назад мы возвращаемся порознь – Астер не дождавшись окончания работы стилиста отправляется домой, готовить ужин. Ленар остаётся со мной, а когда дело подходит к концу, я вызываю городской кар. Конечно, муниципальные кары тут тоже предполагают автопилот, так что, когда машина приходит, водителя за рулём нет. Мы садимся внутрь. Молчим, поначалу. Ленар с какой-то удивлённой полуулыбкой разглядывает меня – или вернее, дело своих рук.
- Чувствуешь, что изменилась? – наконец спрашивает он.
Мне сложно ответить сразу.
- И да, и нет. Я отлично ощущаю, что перемены только внешние. Я – всё ещё я, со всеми моими проблемами и заскоками.
- Вот видишь. Значит, дело вовсе не обуви.
Молчу, пытаясь понять, что он пытается мне доказать.
- Внешность – только оружие, Алия. Она не делает тебя тем, кто ты есть. Но это не значит, что разумно ей не пользоваться.
Я почему-то вспоминаю, как выглядел Ленар при нашей первой встрече. После того, как он переехал ко мне, я ни разу не видела его подкрашенным, хотя, как понимаю, для мужчин Элоса ни косметика, ни её отсутствие – не являются нарушением правил приличия.
- А мне нравилось, как ты выглядел, когда я тебя только встретила, - говорю вдруг. – Я была бы не против, если бы ты воспользовался против меня этим оружием ещё разок.
Улыбка Ленара становится шире. Он склоняет голову, но глаза продолжают внимательно следить за моим лицом.
- Как пожелает госпожа.
В его голосе те самые интонации, ради которых я просила называть меня «госпожой» в постели.
- Ленар…
Не знаю, почему говорю это. Может, потому, что за окнами проплывают огни города, или потому, что мы в кои-то веки совсем одни… Или потому, что я всё-таки стала не совсем собой.