- А ты что-то как-то не особо-то и сопротивлялся.
- Прикалываешься? Что я должен был сделать? Отпустить ее? Бросить на пол?
- Как вариант.
Маркус тяжело вздыхает.
- Ты сама себя слышишь? На меня смотрели все гости.
- Возможно, в том и есть главный косяк, нет? Не кажется тебе так?
Маркус хотел сказать что-то еще, но его останавливает эльфийка, поднявшаяся к ним по ступеням. Имени он ее не помнил – достаточно было того, что она была девушкой Кирилла.
- Прошу прощения, граф, графиня, - совершив глубокий поклон, она выпрямляется. – Кирилл, случайно, не подходил к Вам? Он хотел поговорить с Вами…
- О чем? – Маркус, кажется, рад, что получил возможность взять непродолжительный тайм-аут.
- Не знаю, просто… он говорил, что хочет поговорить. Я… просто не могу его найти.
- Думаю, что ничего страшного с ним не произошло, - уверяет Маркус. – Однако, если он не вернется в самое ближайшее время… я отправлю на его поиски людей.
Глаза эльфийки заметно наполнятся печалью и какой-то тревогой.
- Он же не пошел в темницу к тому знахарю?
- Его бы туда не пустили, - тут же отвечает граф. – Поверь мне – за парня можешь не волноваться. Он умеет постоять за себя.
- Да, - она улыбается. – Это точно.
Маркус тоже улыбается ей. Улыбается и Элеонор – для приличия.
- Но, если вдруг он не вернется в ближайшее время, - повторяет Маркус, - дай мне знать!
И, совершив еще один поклон, Лиагель удаляется, предварительно поблагодарив чету Спенсер.
- На этом балу, - негромко говорит Элеонор, - слишком… много соблазнов. Как знать, быть может, та Мальвина и Кирилла твоего утащила?
- Исключено, - чересчур уверенно заявляет Маркус, хотя чуть погодя всерьез задумывается над сказанным. Однако затем, найдя ее в толпе вместе с сыном, успокаивается окончательно. – Похоже, что они любят друг друга.
- То есть люди не изменяют, когда любят?
Маркус смотрит на супругу очень внимательно.
- Я слышала о тебе и Эбигейл, - говорит она, не пытаясь подбирать слова. – Если всё то, что я слышала, правда, то… твоя теория трещит по швам, мой милый. И мне, в этом случае, даже и обижаться как-то глупо. Ведь мне… далеко до Уэбстер. Ой… то есть Морфи. Как я могла забыть?
Маркус молча слушает ее слова.
- Видела, кстати, ее сына. Вернее, их с Бруно сына. Красивый мальчонка.
Спенсер становится все мрачнее и мрачнее от каждого ее слова. Видя это, Элеонор улыбается.
- Неприятно немного, да? – продолжает смотреть на него. – То есть ты всё же что-то чувствуешь, помимо напряжения в штанах и оргазма? Я уж думала, что ты безэмоцинальный черствый сухарь. Скажи мне, а ты хотя бы понимаешь, что именно чувствуешь? Надеюсь, это ведь не просто чувство собственничества?