- Повода у нее сейчас нет, да и прерывать она бы не стала уж точно.
- Ты заметил, что она нисколько не изменилась? Будто вампирша. Мы сейчас выглядим с ней ровесницами!
- Эбби, пожалуйста… - Маркус прикрывает глаза рукой. – Я думал, это что-то важое…
- Это очень важно, Маркус. Очень. Для меня.
И теперь он видит слезу на ее щеке. И ощущает укол в области сердца.
- Сегодня утром Бруно пошел и записался в ополченцы.
- В ополченцы? – вот теперь он удивлен.
- Я знаю, что ты говорил с ним. Несколько месяцев назад. Уговаривал воевать. Он не сказал мне. Но я знаю. И все эти месяцы… он сильно изменился. Я думала, что это пройдет. А теперь… теперь он пошел… и вписался в твою очередную авантюру!
- Это не авантюра!
- Да плевать мне! – Эбби подскакивает со своего места так резко, что Маркус вздрагивает. – Ты отнял у меня все когда-то! А теперь хочешь отнять у моих детей их отца?!
- Я не разговаривал с Бруно после этого.
- И на это мне тоже плевать! Это твоя война! Хочешь воевать – воюй сам! Если на нас нападут – дай нам покинуть город! Если нападешь ты – иди и нападай сам. Иди на хер, Спенсер! И не трогай мою семью!
Маркус некоторое время сидит не двигаясь, а затем смотрит Эбигейл под ноги.
Медленно встает и идет к двери.
- Мы не договорили!
- Договорили, - парирует он совершенно спокойно. – Бруно я в армию не возьму – можешь быть уверенна. А к тебе я сейчас приглашу Кару.
- На кой хрен она мне?!
- В твоей крови сейчас столько гормонов, а сама ты настолько напряжена… что не заметила, как у тебя отошли воды.
И вот теперь Эбби испуганно схватилась за свой живот. Теперь она это чувствовала. Раскрыв рот, она старалась понять, как же она ничего не поняла? Уже в третий раз, а тут…
- Я быстро, - обещает Маркус и уходит прочь. И это был последний раз, когда они встречались.
***
Хейзел остался один в тронном зале, когда его мать повела старую знакомую к Маркусу. И ему сразу же стало скучно. Пара стражников, что стояли у дверей были словно предметами интерьера, а не живыми людьми. И потому он направился делать то, что делал почти каждый день, когда его мать уединялась с Маркусом в их спальне, - шататься по замку.
Он уже понял, что придется остаться в этом замке, спать на этих ужасно мягких кроватях (хотя тайком он спускался на пол и спал так, как ему больше нравилось), носить эти мерзкие неудобные одежды и изображать идеального сына для биологического отца, который когда-то осеменил его мать. Если бы он мог говорить, то никогда не назвал бы его отцом и тем более папой. Он был для него чужим. Всего лишь альфа-самцом, самым сильным в стае. Когда-нибудь, когда Хейзел вырастет и станет сильнее, то обязательно вызовет уже постаревшего отца на бой и одержит верх. Возможно, из стаи он его не выгонит, но мать заберет себе обратно. Ведь теперь он станет вожаком. А вожак сам выбирает себе самку.