голову идея забросить переспелые фрукты прямиком к одежде.
– Кажется, переодевание отменяется, – сообщила с глупой улыбкой на
лице.
Капитан завёлся и въехал на территорию.
– Что же мне делать теперь? Как в таком виде разгуливать?
Калинин попытался подбодрить:
– Не переживайте, комбрига, наверное, уже нет на месте. Больше
никто вас тут не съест.
УАЗ почти очертил плац и остановился в теньке старых берёз. Не
терпелось посмотреть на новое место во всей красе. Я выпорхнула из
машины, а теперь уже сослуживцы энтузиазмом не отличились. Мимо
проехала тонированная легковушка, но потом сдала назад. Медленно
открылось окно, из которого высунулась сначала фуражка, потом угрюмое
лицо, а потом генеральские погоны. Я догадалась, что комбриг таки не
уехал.
– Арсентьев, ты что, обалдел? Что это за танцы-шманцы в моей
бригаде?
Посмотрела на свои голые ноги и спряталась за спину Василия
Станиславовича, от греха подальше.
– Это не танцы-шманцы, – начал было капитан, но, наткнувшись на
неодобрительный взгляд командующего, крикнул так, что я чуть не
оглохла, – товарищ генерал, разрешите доложить, лейтенант Любимова
была доставлена на место службы по распределению!
Я выглянула и поняла, что в этот момент мне надо было бы отдать
честь, но не к чему руку прикладывать.
– Здрасьте, – выпалила по инерции.
– Чёрт-те что в столице твориться. Вот в наше время так на место
службы не прибывали. Арсентьев, покажи территорию новому замполиту, прости, господи, и остальное организуй.
Окно поднялось, и через минуту наша троица осталась стоять в
чёрном облаке, появившемся из выхлопной трубы.
– Слышали, что комбриг сказал? Показать и рассказать. Выполнять!
А сам Арсеньев с важным видом направился через плац к зданию с
надписью «Столовая».
– Ну, с приездом, – улыбнулся Калинин.
– Терпения нам, – добавил Дима и пошёл.
– Сначала документы сдавать, – скомандовала я.
Еле успевала за солдатами. Ноги вспотели, обувь стала натирать и, когда мы подошли к нужному зданию, балеток неожиданно слетел. Чтобы
не упасть со ступенек у порога, я за что-то ухватилась, как оказалось потом, за штаны Топалова. Он поймал меня за локоть, а элемент одежды, к
счастью, страховал ремень. Никита чуть со смеху не свалился, а я залилась
краской. Уже чувствую, что среди личностного состава я буду в
«авторитете».
– Ник, своди ты, я уже не выдерживаю этот персик, – сквозь зубы
процедил парень, развернувшись на сто восемьдесят градусов.
– И без слишком нервных справимся, – крикнула вдогонку.
– Пойдёмте, Таисия Кирилловна.
Процедура затянулась на дольше, чем предвещал Арсеньев. То сдай, то