— Она сможет ходить?
— Это навряд ли. В семидесяти процентах таких случаев человек остаётся глубоким инвалидом, который не может обеспечить сам себя.
— А остальные тридцать процентов?
— А остальные тридцать процентов — она останется инвалидом, но сможет хотя бы говорить и держать ложку.
Не передать словами, что я сейчас чувствую. Это какая-то безысходность, которая бьёт наотмашь и выводит из сознания.
— А если реабилитация, операции, есть шансы, что она встанет?
— Владимир Андреевич, давайте будем реалистами и подождём хотя бы пару суток, после которых хоть что-то будет известно.
Больше пугало, что мне сказать ребёнку, если его мать умрёт. Кроме неё, у Пашки ведь никого нет. Не считая меня, конечно. Но для него я просто чужой дядя Вова. И нет никаких гарантий, что сын полюбит меня как отца.
— Я могу её увидеть?
— Послушайте, это не самая хорошая идея. Она находится в реанимации.
— Доктор, мне нужно увидеть свою жену.
— Хорошо, — вздохнул врач, — но только не больше двух минут.
— Спасибо.
Я передал все пакеты и документы медсестре, на меня надели халат, шапочку, бахилы, и мы пошли к Юли. Когда зашёл в палату и увидел её, онемел. Мне будто кувалдой по голове зарядили. Пересилив себя, сделал пару шагов к кровати. Если бы не сказали, что это моя жена, я бы её не узнал. Вся перебинтована, лицо настолько отекло, что не видно глаз, и только хрупкие пальчики свободны. Я подошёл к ней и дотронулся до них, они были холодные и безжизненные.
По моей щеке стекали слёзы, которые, словно ножи, резали кожу.
— Милая моя, — прошептал я и взглянул на обездвиженное тело, которое лежало передо мной. Не знал, что сказать, как себя вести. Я был в шоке. Все слова будто застряли у меня в глотке. Сердце билось с такой силой, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу. Хотелось всё крушить от беспомощности и биться головой о стену. Только вот кому это нужно? Я стёр тыльной стороной ладони слёзы, не мог больше смотреть на неё. Если ещё хоть на секунду задержусь, то сдохну прямо здесь, у её ног. Меня спас телефон, который завибрировал в кармане халата и вывел в реальность. Я развернулся и подошёл к доктору, который, почти не дыша, тихо стоял около стены.
— Любые деньги, я заплачу столько, сколько скажете, но чтобы она очнулась.
— Я не господь бог.
— Вам сейчас лучше им быть. Вот моя визитка, звоните в любое время дня и ночи. Любые лекарства, обследования и всё самое необходимое у вас будет. Только верните мне мою жену.
После этих слов я вышел в коридор и взял в руку вибрирующий телефон. Это был мой юрист.