Садится напротив, впивается пристальным взглядом и, сложив ладони, будто в молитве, прикладывает их ко рту. Думает о чем-то, ни слова не говорит.
Секунда. Вторая.
Невыносимая третья.
Я невольно ерзаю и пытаюсь отвернуться, но получается паршиво. Барахтаюсь только, как рыба на крючке, не могу соскочить. Желтые глаза примораживают меня к сидушке, внимательно изучают, выворачивают наизнанку, перетряхивают все мысли и царапают не хуже раскаленных колючек.
Утыкаюсь взглядом в стол. Вывожу пальцем узоры на гладкой поверхности, черчу круги и спирали, постукиваю ногтем по каждой новой завитушке и вздрагиваю, когда Герант ловит мою ладонь и подносит к губам.
Все еще ничего не говорит — только слабая ухмылка ломает его губы, а на дне зрачков плещется искрящаяся красным чернота.
— Ты хотел поговорить, — сглатываю, а он только шире улыбается, и меня пробирает крупная дрожь при виде острых крупных клыков.
— Давно надо было, — кончики пальцев очерчивают его рот, я чувствую, как теплое дыхание ласкает кожу. — Я — трус, Ши.
— Чего это вдруг?
Желтая глубина темнеет, вспыхивает в свете лампы.
— Потому что не могу сказать женщине, что хочу ее.
— Будь я на твоем месте, то никогда бы не смогла это сказать.
Ухожу от ответа, от очевидного признания. Я верчусь ужом в отчаянной попытке свести все к простой шутке, но не выходит. Глаза двоедушника не дают мне отвернуться — некуда бежать, не отвертеться от сказанных слов.
И, где-то под толстой коркой из страха и сомнений, совсем уж не к месту вспыхивает огонек облегчения. Давлю улыбку, сжимаю губы, чтобы ничем не выдать охватившее меня смятение.
Он не приходил не потому, что я ему противна. Вовсе нет.
Кареглазая девчонка ставит на стол бутылку темно-зеленого стекла, два стакана и фрукты, а я вздрагиваю от неожиданности и отнимаю руку. Прячу ее под стол, стискиваю ткань штанов так, что вот-вот услышу треск.
— Ты же, вроде как, меня не боишься, — тянет Герант и разливает пряный напиток. Золотистый, густой, остро пахнущий барбарисом и мятой.
— Решил меня споить?
— А если я отвечу «да»? — Видимо выражение моего лица было таким ошарашенным, что Герант тихо рассмеялся. — Это виранское вино. Самое легкое, что здесь есть. Я не поклонник крепкого алкоголя.
Осторожно тянусь к стакану, принюхиваюсь — и от одной только сладости голову ведет, а в теле разливается приятная истома. Когда я пила в последний раз? Лет пять назад, не меньше. Север ввел сухой закон: никакого алкоголя, особенно среди дозорных. Каждому следовало быть готовым к бою, в любой момент.
И я совсем не знаю, что могу натворить, если выпью…