— У меня дурное предчувствие, — Герант озвучивает мои мысли. — Зачем Фэду что-то отсюда? Сумасшествие!
— Не ему, — отвечает Бардо, не отрывая взгляд от приборной панели. — Приказ пришел от кого-то из Совета. Через посредника, так что имени не знаю.
— А мне только кулганец посоветовал не брать от Совета никаких заданий, — Герант тяжело вздыхает и упирается затылком в подголовник.
— И ты им пренебрег? Вот это жажда приключений! — смеется капитан.
Вольный скалится и отмахивается от друга, как от надоедливой мошки.
— Пошел ты.
Когда Бардо получает разрешение на посадку, я как раз рассматриваю поверхность планеты. Терракотово-рыжую, покрытую чернильно-синими подпалинами, где берлида подступает к самой поверхности.
Сравнение с растерзанным гниющим телом приходит не сразу. Только когда мы снижаемся достаточно, чтобы увидеть котлованы и разломы — результаты работы буровых установок и шахтерских поселений.
Мне кажется, что планета дышит: от малейшего колебания ветра поверхность идет волнами, ворочается, беспокоится и тяжело вздыхает, а из мрака сотен тысяч кратеров что-то следит за кораблем, выжидает, щелкает челюстями в надежде ухватить кусок посочнее.
Чувство опасности и ужаса накатывает с такой силой, что я невольно впиваюсь пальцами в подлокотники и бормочу под нос молитву Садже.
А когда корабль касается взлетной площадки, я едва могу глотать, потому что наваждение не уходит, а только обостряется, растекается по венам холодной гнилью.
Стоит только подняться, как Бардо хватает меня за руку и сжимает так крепко, что вот-вот треснут кости.
— Из корабля не выходим, — шипит он, а в лице — ни единой кровинки.
— Почему?
— Потому что мы под прицелом, Ши.
Когда ты — вольный стрелок, то учишься определять, что дело — труба, буквально с первого взгляда. И сейчас это чувство накатывает волнами, душит и медленно проникает в кровоток, растекаясь по телу кислотой.
Бардо достает из-под кресла два молочно-белых сциловых клинка и крепит на пояс. Никогда не видел у него пушки, даже привык к этому, а вот Ши выглядит удивленной и вопросительно изгибает бровь.
— Не люблю я эти бахалки-стрелялки, — ворчит Бардо и криво усмехается. Хлопает Ши по плечу, пытается казаться спокойным, но я по лицу вижу, что друг слишком уж взволнован и возбужден. — Обузой не буду, можешь не сомневаться. Оружие держите под рукой, но не на виду. Нас встретили пушками. Никакого чая с печеньем не предложат, зуб даю.
Он склоняется над панелью и набирает короткое сообщение.
Для Фэда. Магистр должен быть в курсе, что корабль успешно приземлился.