Сейчас же я залип на его теле. Блин, до чего же он идеален, вот был бы девушкой, влюбился бы. В смысле я был бы девкой? Или он? Нет, девки с такой фигурой не очень, значит всё-таки если бы я был девкой, то влюбился.
— Хорош чертяка, — кто-то прошептал рядом.
— Безумно хорош, — хриплый голос резанул мой слух и горло, м-да, в горле явно пересохло.
— Ага, и эта жемчужно-белая кожа, интересно какая она на. — Опять шепот рядом.
— Мягкая как шелк. — договорить я не успел, Михей завозился, потянулся и сел, окинул меня хмурым взглядом и поднялся во весь рост и во всем своем великолепии.
— Руки убери, сломаю и лечить не буду! — уперев руки в бока сказало божество, залитое солнечным светом.
А я с восторгом наблюдал как среди золотистых кудряшек восстаёт божественный жезл. Нет, ну реально, назвать это великолепие, произведение искусства, банальным стояком? Нет!
— Нет, ну это наглость, я вам не мешаю, нет? — взревело божество и на идеальном жемчужно-белом члене с розовой головкой выступила капелька и засверкала миллионами искорок, ослепляя и отупляя окончательно.
Я хлопал глазами не в силах оторвать взгляд от этой искорки, в ушах стучала кровь, а в мыслях... Там билась паническая мысль, что у меня встал на парня.
— Руки убери, сломаю! — хрипло прозвучало рядом, отвлекая меня и заставляя оторвать свой взгляд от Михи.
Я держался за самую прекрасную грудь, какую я только видел в своей жизни. И, по всей видимости, давно.
— Я не лапаю, а прикрываю, — в горле совсем пересохло, голос хрипел как у больного ангиной.
В карих глазах, что сейчас на меня смотрели со странным выражением, разгорался огонь, и я, как ошпаренный дернулся в сторону от девушки. Я помню с прошлого раза чем это закончилось. Запутавшись в одеяле, я всё-таки смог вскочить и понял, что такой же нагой, как и друг. Или уже не друг, а возлюбленный? Тьфу гадость какая... Нет, нет и еще раз нет. Но взгляд сам собой метнулся к достоинству друга и сравнил со своим.
Бальзам на душу, у меня, конечно, не такой идеальный и более смуглый с темной головкой, но вот размером не уступает. Могу гордиться. Плечи сами собой расправились.
— Где мы опять и почему вы голые, — спросил Михей, низким голосом с хрипотцой, так, что мурашки табуном пробежались по спине.
— Где не скажу, но вот на кого у вас мальчики стояк, хотелось бы знать, — тоже немного хриплым со сна голосом проговорила Марша, натягивая одеяло по самую макушку, но я успел увидеть, как ее щеки становятся цвета жжённого сахара. Девушка явно была смущена. А в голове уже скакали образы её идеальной груди, цвета леденца на палочке, так любимым мной в детстве.