И сейчас наблюдала за очередной «отрепетированной» за многие дни сценой, а именно как Реня, заискивающе заглядывая в глаза Марфе, клянчит еще блюдечко сливок, а она с напускным возмущением стращает кота попеременно то скалкой, то веником, то полотенцем, а в особом запале даже ухватом. Царевна смотрела, слушала и думала о своем. О том, что уже скоро должен появиться отец. О том, что нужно сесть и написать письма матушке и братьям. Что необходимо снова взяться за изучение колдовских книг и найти ту самую Летопись, о которой говорил учитель Святозар.
Баба Яга так задумалась над делами насущными, что не сразу заметила, что за окошком Избушки велась оживленная беседа, порой переходившая на повышенные тона. Один из двух голосов был девушке знаком и принадлежал лешему. Второй хриплый, отрывистый и раскатисто произносящий букву «р», узнать не получалось.
— Хорошо, добуду, — услышала Златослава слова Хмурича.
— И потроха, — потребовал нагловатый голос.
— Ладно, — сквозь зубы выдавил леший. — Что еще?
— Мяса с кровью, — ответил ему все тот же голос, потом на мгновение задумался и выдал. — Два!
— Чего два? — задал вопрос мужчина, судя по интонации едва сдерживая раздражение.
— Два куска, — пояснили ему и принялись дальше перечислять, — сердце тоже два и печенку свежую…, - снова поразмыслил и добавил, — и потроха. Много!
— Слушай, может тебе еще и почки с селезенкой на золотом блюде притащить?! — вызверился леший.
— Твои? — педантично уточнил его оппонент.
— Мор, не нарывайся! — перешел на зловещее шипение мужчина.
— Хорошо, — почти покладисто отозвался тот и убил лешего «наповал» следующим заявлением, — об остальном потом договоримся, но потроха вперед!
— Моррр! — возмущенно взревел Хмурич.
— Двести двадцать четыре года Мор, — язвительно произнес голос и вредно добавил, — и что?
— Я убью тебя, курица неощипанная! — взвыл лешак и громко выматерился.
— Угрожаешь? — весело уточнил его нахальный собеседник и ехидно припечатал. — Тогда еще кроличью тушку сверху и десять полевок!
Снаружи повисла напряженная тишина, и пока она длилась, Златослава успела выйти из-за стола, покинуть кухню, миновать сени и остановиться на крыльце Избушки. Взору ее открылось занятное зрелище. Хмурич стоял напротив невысокой елочки и злым взглядом следил за тем, как крупный угольно-черный ворон, сидя на мохнатой еловой ветке, самозабвенно чистит перья хвоста. И с кем же тогда леший вел такой оживленный разговор? Где же его собеседник?
— Доброго утречка! — осторожно окликнула Ёжка друга и тихонько уточнила. — Ас кем ты так громко ругался?