Фразы то всплывали, то тонули в сдавленных всхлипах и стонах, что совсем перестали напоминать человеческую речь. Земля под ногами ходила ходуном, а деревья трещали с такой силой, что мне казалось - небо рухнуло и своим неподъемным брюхом давит на несчастные кроны, сминая их немыслимым весом, собираясь погрести все под собой: теней, город, незваных гостей, которые умели только нарушать обещания.
...домой...
Внутренне вздрогнув, я подняла голову и увидела спину Берты - женщина теперь бежала впереди. На несколько мгновений она скрылась из виду, а через десяток шагов мы вышли на открытое пространство. Слабого света светляка было достаточно, чтобы рассмотреть высокую траву и массивные черные скалы, что торчали из земли тут и там, точно сгнившие зубы мертвого великана.
- Оттавия, ты там живая?
Голос Карлоса звучал хрипло и устало, а хватка на моих бедрах стала жесткой, почти болезненной.
- Вроде как, - пробормотала я глухо, хотя чувствовала, что еще немного - и череп просто расколется, как переспевший арбуз, а мысли разлетятся во все стороны крохотными косточками.
- Держись, мы скоро доберемся до врат.
- Он... во мне, - я приложила ладонь ко влажному лбу и поняла, что меня трясет не от усталости, а от температуры.
Меня лихорадило, а я все это время даже не замечала.
- Он. не отпустит.
- Отпустит, - холодно отчеканил Карлос. - Пусть только попробует нам помешать.
Я хотела сказать, что город и так пробует, но из горла вырвался только сухой, лающий кашель, а через секунду во рту появился отчетливый привкус крови.
Карлос зашагал вперед, обходя черные скалы. В неровном свете они тускло поблескивали, как зеркало, в котором отразился огонек свечи, а внутри что-то медленно ворочалось, поворочаивалось к нам, невольным зрителям, массивным темным боком.
Я старалась не смотреть. Не могла доверять собственному восприятию и боялась, что именно сейчас, когда город откровенно прорывался сквозь все барьеры, его ужас, ненависть и гнев могут сыграть злую шутку с моим сознанием, окончательно отключив все тормоза и столкнув меня в пучину истерики и паники.
Двигались мы явно медленнее, чем хотелось, а дрожание земли под ногами все усиливалось. Оно прокатывалось волнами, снова и снова, било по нервам, отдавалось в голове, руках и ногах.
...я хочу домой...
Мысль была настолько четкой и острой, что я невольно задержала дыхание.
- Да вы шутите!.. - Берта остановилась и повернулась к Карлосу. В ее взгляде читалось самое настоящее возмущение. Не безысходность, не злость, а именно возмущение. Она искренне не могла поверить, что наши неприятности и не думали заканчиваться.