- Да, разрушил! Ты разрушил мою жизнь, будь ты проклят!
Вскочив на ноги, я пихнула Карлоса в грудь, но не смогла сдвинуть его даже на дюйм. Собственная слабость и бессилие поднялись с самого дна души и душили меня, душили с такой силой, что слезы лились настоящим потоком, застилая глаза и размазывая мир вокруг.
- Ты никогда не понимал! Никогда, никогда, никогда!
Одно неуловимое движение - и я оказалась зажатой в кольце его рук. Оставалось только орать, плакать и жалко трепыхаться, потому что выбраться из “капкана” не получалось никак.
- Я понимал, - горячая ладонь легла на мой затылок и прижала сильнее, а шепот обжег ухо, и столько в нем смешалось всего, что я замерла, забыв, зачем вообще вырывалась. - Я понимал, потому что это похоже на тебя и камень, palomilla. Ты знаешь, как плохо и опасно тебе возле него, но и уйти не можешь. Это больная, обреченная любовь к неизвестности, навязанная тебе каким-то лабораторным безумцем, пожелавшим играть в бога. Вот только мне никто ничего не навязывал. Я выбрал тебя добровольно и не могу бросить, потому что не хочу без тебя жить.
Он осыпал мое лицо такими жгучими, отчаянными поцелуями, что в груди стало невыносимо тесно. Руки, совсем недавно отталкивавшие, обвились вокруг крепкой шеи, и я цеплялась за Карлоса, как за последнюю опору.
- Хочешь говорить с камнем? Говори, - продолжал шептать он. - Но не в этой компании и не на таких планетах.
- Я не понимаю...
Мужчина выразительно закатил глаза.
- Оттавия, я же видел, как гибнут подобные тебе. Как вы летите на свет и сгораете, снова и снова. И сколько таких уже было? Илиас ведь далеко не первый.
Не первый. С этим было бы глупо спорить.
Но все же.
Мысли забились в голове рассерженными бабочками: столько вопросов вертелось на языке, столько возражений, что я не могла их сформулировать.
- Никто не даст мне уйти. Это безумие. я не могу...
- Почему же? - Карлос гладил меня по волосам и чуть сместился в сторону, чтобы сесть у самого огня, со мной на руках. - Все возможно. Мы можем полететь, куда захочешь.
- Мы вынуждены будем держаться подальше от Заграйта. Это же почти дезертирство! А если за нами отправят кого-то из наемников Г ильдии или вольных стрелков? А деньги? А оборудование? Что мы будем делать? Невозможно, Карлос, я не.
Новый приступ истерики накатил неожиданно. Уткнувшись в грудь мужчины, я ревела, как в последний раз, не в силах успокоиться. И даже его нежные прикосновения не могли унять тянущую боль в груди.
Я не знаю, что мне делать... что мне делать?..
Карлос укачивал меня, словно ребенка, шептал что-то на ухо, целовал висок, щеки, подбородок, собирая губами соленые тяжелые капли.