Сама приподнялась на носочки, обхватив мужские широкие плечи ладонями. И, словно пытаясь подчеркнуть сказанное, вернула ему жар их поцелуя… Ощутила, как твердые пальцы решительно избавляют голову от шпилек, позволяя волосам волнами рассыпаться по спине. С тихим горловым стоном, которого она не ждала бы от Крапивина, мужчина с необъяснимой жадностью накрутил ее пряди на свои пальцы, полными пригоршнями зачерпывая…
Губы Ярослава дурманили, забирая у Сони возможность воспринимать любые иные раздражители от рецепторов. Будто все, что осталось в ее теле, — тактильная чувствительность, сейчас почти невыносимо мощно реагирующая на жар мужчины, его силу, его напирающую, но при этом не принуждающую потребность в ней… Ее до глубокой внутренней дрожи покоряла такая нежданная мощь эмоций, испытываемых обоими.
И как-то совершенно естественным вдруг показался переход в отношениях, который еще позавчера воспринимался нереальным. Сейчас Соня не то что против ничего не имела, чтобы вступить с Ярославом в совершенно реальные отношения, подразумевающие любые нюансы и грани… Нет! Она хотела и жаждала этого каждой клеточкой вибрирующего, взбудораженного и возбужденного тела! Тянулась к Ярику всеми фибрами сердца и души.
Совершенно естественным воспринималось уже то, как он чуть подтолкнул ее назад, будто позволяя упереться в стол за спиной. И Соня с облегчением перенесла вес тела, еще больше отдавшись внутреннему чувственному вихрю. Словно совершенно утратив над собой контроль, не могла прекратить сама ерошить короткие волосы Крапивина, наверное, портя ему прическу, но обоим все равно! А как он упивался ее губами, как жадно перебирал ее волосы!.. Она не смогла бы слов подобрать, чтобы передать то, что ощущала в поглощающем ее своими эмоциями мужчине! Вот тебе и бесчувственный робот!
Да ни капли! Ярослав пылал и ее с собой утащил в жерло этого вулкана, которым оказался.
А Соня и не против вовсе! Что-то оттаивало в душе от его огня, позволяя вновь вкус к жизни ощутить, упиваться и своим откликом, и страстью мужчины.
— Поехали домой? — тихо, сипло, целуя, дразня ее ухо настойчивыми губами и языком, будто каждый кусочек кожи на вкус узнать хотел, прошептал Ярослав.
Но она в ужас пришла от одной мысли, что сейчас остановиться нужно, еще и идти куда-то, а потом ехать по вечерним пробкам!
— Мне и здесь хорошо, — отозвалась дрожащим, прерывистым голосом.
Оторвалась на мгновение, заглянув в его лицо… ошеломившее ее своей откровенной открытостью и тягой к ней, его потребностью и, казалось, удивлением на такое решение, хотя все в Ярославе буквально транслировало, что и ему самому такой выбор больше нравится. Словно и он не считал себя в состоянии выдержать сейчас всю канитель с дорогой. Но и предложить чувствовал себя обязанным.