Когда я возвращаюсь в усадьбу, карет перед зданием уже нет, и Алан при моем появлении в кабинете, уступает мне огромное кресло, в котором он сам только что сидел.
– Дела идут отлично, сударыня, – он довольно потирает руки. – Как я и говорил, от желающих вложить свои средства в наше предприятие нет отбою. Я вынужден отказывать большинству из них. Наша компания должна стать привилегированным бизнесом – это значительно поднимет курс ее акций.
И хотя я хотела поговорить с ним совсем о другом, его слова тоже наводят меня на определенные мысли.
– Скажите честно, месье Дюбуа, от тех, кому вы всё-таки продаете наши акции, вы получаете что-то лично?
Он не ожидает такого вопроса, и щеки его покрываются густым румянцем – неожиданная реакция для такого пройдохи, как он.
– О чём вы говорите, сударыня? – у него хватает сил гордо вскинуть голову.
Но этим меня уже не проймешь.
– Я желаю видеть список всех тех, кто приобрел наши акции, – строго говорю я. – Я не сочту за труд побеседовать с каждым из них. И если хоть кто-то…
Он не дает мне договорить.
– Зачем же вам так утруждать себя, сударыня? Даже если кто-то из этих господ считает возможным отметить мой скромный труд небольшим вознаграждением, разве это идет во вред нашему делу?
Я усмехаюсь. Нет, не идет. Эти маленькие поборы я готова спустить ему с рук. Но вот прощать другое не намерена.
– Скажите мне, Алан, сколько в действительности вы платите нашим рабочим? И не вздумайте врать!
Его плечи опускаются.
– Стоит ли вам беспокоиться о таких пустяках, сударыня?
– Отвечайте, сударь! – я повышаю голос. – Если вы намерены продолжать ваш обман, я доложу обо всём его величеству. И здесь речь идет уже не о невинных подарках инвесторов, а о растрате средств компании с государственными капиталами. Вы окажетесь в тюрьме раньше, чем успеете добежать до границы Тодории.
Анан надолго задумывается, но, должно быть, понимает, что любое его слово по этому вопросу я тоже могу легко проверить, и на лице его появляется виноватая улыбка:
– Послушайте, ваша светлость, зачем же отвлекать его величество по таким пустякам? Да, я плачу рабочим несколько меньше той суммы, о которой говорил изначально.
– Вы платите им в два раза меньше! – от возмущения я почти кричу. – Это вы называете «несколько меньше»?
– Вы правы, сударыня, – его голова склоняется еще ниже. – Но если они готовы работать за такие деньги, то зачем же им платить больше? Да, в первых отчетах я представил неправильные цифры, но в дальнейшем обязуюсь указывать всё, как есть… А образовавшуюся к этому моменту разницу я верну лично вам, ваша светлость.