- Как страшно жить! И сколько раз я могу так замуж выходить?
- А сколько хочешь! Места на клеймо хватит на руках.- я посмотрела на клеймо и подумала: " Да, это не кольцо! Снял и ты холост и можно любовниц завести! А староста, хитер, бобер, сразу просек, что если Никита Соньку возьмет второй женой, то Марьяне ничего не светит!"
Вечером, я накрыла на стол и ждала Никиту, он так и не пришел. В кузни его тоже не было. Что ж мы не гордые, но за мужиками бегать не будем, и я пошла спать.
Так прошло два дня. Утром я слышала, когда просыпалась, стук его молотка, а вечером он не возвращался домой. Я из гордости не шла с ним мириться, почему я должна мириться, если ничего не сделала такого, за что мне должно быть стыдно! Это он решил, что я его позорю!
Но в душе меня грыз червячок обиды, и больше всего хотелось знать, где он бывает по ночам, что не приходит ночевать.
Я не ходила на кузню, и только украдкой видела его, когда набирала воду с реки. Он даже не поворачивался в мою сторону. Сонька приносила миску с едой от него не тронутой. Еду, которой с ним расплачивались за работу, тоже приносили прямо домой.
Я занимала себя работой по дому и огороду, который удалось мне сделать за конюшней, чтобы не думать о нем. Сонька принесла от соседки Дони рассаду, та со мной поделилась и какие- то семена, еще посадила лук на зелень. Как только я вспоминала о нем, то сразу с остервенением долбила землю на огороде. Девчонки, молча, мне помогали и ничего не спрашивали. Еще, когда Никита не пришел ночевать в первую ночь, Лизка на утро, мне сказала:
- Иди, попроси прощения, и он простит тебя! Ты мучаешь и его и себя!
- Не пойду! Я ничего не сделала такого, за что должна просить прощения! И закончили этот разговор! - она покачала головой, но больше с тех пор ничего мне ни сказала.
Я зашла в сени, попить воды, так как на улице стояла жара и услышала разговор девчонок.
- Вон опять отказался от еды! Синяки под глазами и молчит, хмурый такой! Миску мне назад пододвинул и даже не глянул в нее. Марьяна круглыми днями там околачивается, еду ему приносит и молоко. Наверное, скоро в сваты пойдет к ней, а если Лада не одумается, сделает ее старшей женой. – Вздохнула Сонька.
Во мне все внутри закипело, аж зубами скрипнула от злости! Значит от моей еды он отказывается, а чужую ест. Голодовку он значит объявил! Я открыла дверь в дом, взяла его миску с обедом и пошагала к кузне. Кузнец был один, но на столе у него я увидела крынку Марьяны и что-то завернутое в полотенце. Чуть не задохнулась от негодования! Я с грохотом поставила миску на стол, что кузнец повернулся ко мне на этот звук.