Что касается Келли, то она хотела выбрать себе новый комплект белья, но вместо этого отобрала у консультантки работу, подбирая одеяния для посетительниц. Развлекается ребенок, что тут скажешь? Совершенно не заботится о том, что из-за ее действий прогрессирует халатное отношение к работе.
За время, проведенное у Бенксов, мои уши успели отвыкнуть от шума города, а нос — от запаха бензина. Я напоминала кошку, которую кинули в воду, и хотела поскорее вернуться в наш с Беном домик.
Вероятно, сейчас мужчина сидит, уткнувшись в свой ноутбук, и как одержимый пишет код под классическую музыку. В такие моменты он редко замечает происходящее вокруг. Для него это своего рода транс. Я могла бы умоститься рядом, закинуть ноги на его бедра (он как обогреватель, а мои ступни вечно мерзнут, даже в жару) и подремать, расслабляясь под сонаты Бетховена.
— А может, сразу за едой? — с надеждой спросила я.
В конце концов, главной целью было купить продукты ко дню рождения Пола. Чем раньше справимся, тем скорее я смогу забежать в магазин с тонированными стеклами. Видела один неподалеку — как раз то, что доктор прописал.
— Мне нужен блокнот книжечкой, — покачала светлой головой Келли, вынуждая меня печально вздохнуть. — Я хочу начать вести дневник.
— Личный дневник? — уточнила Роуз. — Зачем тебе это? Ты не ведешь его с восьмого класса.
Да, в те годы мы с Келли переносили все свои мысли и чувства на бумагу и прятали цветные книженции под матрасом или подушкой, наивно полагая, что так они будут в безопасности. Свою ошибку осознали, когда на одной из ночевок у Бенксов, моим дневником завладел Зак. Слава богу, вступился Пол, а то старший Бенкс как раз открыл страницу с поэмой о прекрасном кареглазом принце и, поверженной им, драконихе с черной чешуей.
Так и закончилась эра «Дорогого дневника» и инициалов в сердечках. А ведь было время, когда в моих сердечках красовалось «Л+Б».
Я улыбнулась воспоминанию о детской влюбленности в Бена. Ее как рукой сняло, когда друг засунул ящерицу Зака мне в платье. Мне было одиннадцать, а он был глупым мальчишкой.
— Полетт говорит, что это помогает ей снимать стресс и систематизировать мысли.
— Это та милая девочка с большими глазами и косичками? — спросила Роуз, и Келли кивнула. — У нее еще брат с вами учится. Коллинз, верно?
Поразительно. У этой женщины в голове целая база данных на всех знакомых ее детей. Не будь она столь болтлива, могла бы работать в ЦРУ [20].
Только вот Полетт — милая девочка? Да она пума, которая мурчит как котенок, когда рядом люди, которые ей нравятся. Стоит обидеть — и слова полетят в тебя, словно щепки дерева, об которое она точит когти.