— Не будь таким занудой. Лучше расскажи еще что-нибудь интересное. Отвлеки. Мы говорили про твои шрамы, — напомнила я, еще теснее прижимаясь к мужчине и прижимая лицо к его шее. Вдыхая знакомый аромат. Успокаиваясь немного.
— Шрамы — это моя… одна из моих инициаций. Если изначальный находит свою истинную пару, их дети получают древние звезды. Звезды, которые никогда не погаснут. Родителям посчастливилось, они встретили друг друга, смогли сохранить свою любовь, за это получили дар.
— Что это значит? Ты будешь жить вечно?
Мой голос прошелестел как листопад в безветрие, тихо-тихо.
— Нет конечно. Рано или поздно я захочу уйти. Моя звезда перейдет к одному из потомков. Но древние звезды… Как бы тебе объяснить? Это концентрированная звезда. Настолько сильная, что даже тело изначального вынуждено заново эволюционировать. Ускоренно.
— Ты стал выше за одну инициацию? — догадалась я.
— Именно.
— Это ведь, это, невероятно больно. Взять и вот так вырасти! Это невозможно! Кошмарно! Я представить себе не могу!
— Терпимо, — ответил Энран, поглаживая меня по спине. — Не переживай так. Это необходимо для того, чтобы я мог и дальше развиваться и расти над собой. Силе нужно пространство. Это было неизбежно. Просто… я пережил больше, чем остальные. Зато я и сильнее остальных.
— А сейчас ты, выходит, раздашься вширь?
— Скорее всего, но не обязательно. Так, драгоценная моя любопытная Аделия, как бы ни приятно мне было тебя держать и обнимать, но сейчас тебе нужно встать на ноги.
— Я не хочу на язык. Фу.
Меня и слушать никто не стал. Просто оторвали от себя и поставили на неустойчивую, пружинящую поверхность.
Целую минуту кривилась и пыталась взять себя в руки. Какой бы крутой я не была на Раймоссе, здесь я ничего не знала и чувствовала себя жутко неуверенно. А уж в пасти огромного неизвестного существа — и подавно.
— Энран, — прошептала тихонечко. — Это из-за моего разговора дежурный запихнул нас сюда?
— Когда ты открываешь сознание более опытному, э, собеседнику, он при должной сноровке запросто может узнать о твоих сокровенных мыслях и страхах. Так что ловушка — это отражение твоих страхов.
— Так же, как Дождь пошутил с внутренним дизайном корабля?
— Именно. Но ты не пережила тот страх, поэтому он вернулся. Я хотел защитить тебя от этого, потому и просил не общаться с духом храма, не открывать сознание. Я готов ко встрече со своими страхами, да и с твоими тоже. Но волновался, справишься ли ты.
— Мне не так страшно, как противно. Здесь еще запашок такой… Зверь явно плотоядный.
— Ты боишься неизвестности и зависимости от других. Я чувствую все это время, как тревожно бьется твое сердце. Храм тебя испытывает, притом довольно мягко. Видимо, у него к каждому свой подход.