— По-мужски? Так поступали разве что древние люди на заре эволюции, дикари и варвары.
— Нет, Аделия. Мужчины не разводят политесов, не виляют и не мнутся. Захотел женщину — соблазнил ее. Узнал, что семья леди в беде, спас семью. Я не верю в слова. Ты можешь говорить все, что угодно, но твоя физиология, химические процессы в организме — все это просто кричит: «Я твоя». И противиться столь громкому зову все сложнее и сложнее. Однако я держусь. Ради тебя и твоих девичьих представлений о так называемых настоящих мужчинах.
Я не нашлась с ответом. Возможно, он был прав, а возможно, и нет. То, что я хотела его до дрожи во всем теле и полного отказа мозга — факт. То, что готова была на все рядом с ним — тоже факт.
Он спас мою семью. Он спас меня. Но я выросла среди тех, кто ненавидел и не доверял власти, и никак не могла через это переступить. Он может меня обмануть. Усыпить бдительность. Убить своей любовью. Уничтожить местью.
Кто знает, много ли чести у изначальных? С виду все выглядит чистенько и красиво, не придерешься. Но факты говорят сами за себя: меня кто-то прислал в академию, предназначенный мне чип без вести пропал и не был мне вшит своевременно, меня протестировали при приеме с излишней жестокостью, не вырвали все анфалисы в ожидании моего прибытия и тем подставили еще раз… И что-то мне подсказывало, это только начало. Дураку ясно, что столь грандиозная, масштабная интрига — дело рук кого-то из изначальных, простые люди никогда не рискнут пойти против сильнейших и умнейших, у них не хватит способностей и технологий, чтобы что-то противопоставить мощи древних. Значит, и среди изначальных есть недостойные.
Или есть расы, о существовании которых я не догадываюсь и которые могут представлять угрозу нам всем. Кто знает. Но это, скорее, теоретическое предположение. Существуй некто могущественный, равный изначальным, все бы знали. Как иначе?
— Проходи, — пригласил Энран.
Я так задумалась, что умудрилась забыть, куда, с кем и зачем иду. Приглашение оказалось настолько неожиданным, что я едва не споткнулась и не улетела носом вперед, когда резко остановилась.
— Подожди. Дай мне слово, что не тронешь. Не соблазнишь и не навяжешь какие-либо мысли или желания, — попросила я.
Не знаю, что было написано на моем лице, но мужчина помрачнел. Может, и мысли мои читал, расстроился заранее.
— Ты не этого хочешь, Аделия, — уверенно заявил он. — Ты хочешь, чтобы тебя соблазнили, а потом сказали, что это все не ты, а мое внушение, ты белая и пушистая. Признай, что не можешь без меня, — потребовал Энран, удерживая меня за талию.