— Коль, налей мне тоже, — попросила она мужчину, и тот послушно пододвинул ещё одну чашку:
— С сахаром?
"С сахаром?!"
Он совсем из ума выжил? Для него ночной поцелуй вообще ничего не значил? Казалось, он испытывает меня терпение, и я никак не могла понять, что у него творится в голове.
Я держала в руках горячую чашку, смотря, как далеко зайдет этот сюр.
— Забирай, готово, — кивнул мужчина Оле и сел на лавку возле меня, снова касаясь своей ногой моей коленки. Жарко было уже не от кофе.
— Спасибо, — Оля схватила свою ярко-красную чашку и снова оказалась рядом с Колей. Мы сидели нелепо втроём, как воробушки, я неспешно прихлебывала так-себе-кофе, думая, что нужно было ехать на своем автомобиле.
Не пришлось бы подстраиваться под тех, кто поедет в город в лучшем случае сегодня вечером. Лёня после таких выходных приезжает только в понедельник, сразу отсюда на работу.
Такси в эту глухомань почти не приезжает, а если сидеть вот так до вечера, то есть шанс, что Оля не доживёт до завтрашнего утра.
Ибо ее присутствие становится с каждой минутой все тягостнее, и даже болтовня остальных не в состоянии отвлечь меня от этой ситуации.
Я передвинула ладонь ближе к его руке, и Коля, не меняя позы, сжал мои пальцы.
Тихо, под столом, незаметно для окружающих.
Просто невыносимо жарко, дышать даже трудно.
— Что ты творишь?
Очень тихо, чтобы Оля не услышала. Мне не хотелось ненужных свидетелей, но она упрямо не желала лишаться ни единой возможности привлечь его внимание к себе.
Коля повернулся ко мне, заглядывая в лицо, но не произнося ни единого слова. Что он ожидал?
Что я все прочитаю по его глазам?
"Трусишка"
Так это наказание такое? За то, что я не хотела выставлять личную жизнь напоказ?
Сколько всего мне хотелось ему сейчас сказать, но проклятые рамки заставляли заталкивать слова обратно. Я нервно облизнула высохшие губы, голова кружилась.
— Мне скоро в город. Поедешь?
— Да, — и почти выкрикнула, и головной кивнула.
Солнце слепило глаза, и я жалела, что оставила очки в своей машине. Из опущенного окна дул обжигающий горячий ветер, такой, каким он бывает в середине июля. Я вытянула руку, ловя воздушные потоки, и пытаясь понять собственные чувства. С последним было хуже.
Сидеть рядом с Колей вот так было странно: он ехал за рулем, расслабившись, в шортах, футболке с короткими рукавами. Молчаливый и задумчивый.
Заметив, что я разглядываю его, он приподнял очки на лоб, отрываясь от дороги:
— Жалеешь?
— Я даже не спросила, куда мы едем, — произнесла, избегая прямого ответа. Коля коснулся подушечкой большого пальца моих губ и улыбнулся: