Изо дня в день Хани чувствовала себя все лучше. Она уже могла передвигаться сама, опираясь на палку и испытывая боль и слабость в ногах – пока поврежденные мышцы не восстановятся полностью, так и будет.
Весь день я был чем-то занят – тут, как и у нас, всегда находилось занятие для свободной рабочей силы. По пути домой я заходил к Лао – он настоял на том, чтобы мы или оба приходили на ужин к нему, или я хотя бы брал приготовленную еду с собой. Хани отказывалась, чтобы я нес ее на руках по улице, поэтому пока приходилось пользоваться вторым вариантом. Она лежала на кровати и читала книгу, которую ей тут одолжили на время болезни. Шо, как обычно, сидел рядом, пытаясь подоткнуть свою огромную голову ей под руку, чтобы погладила.
– Ну-ка, брысь отсюда, гаденыш.
Псина нехотя поплелся в прихожую. Неровен час, так он скоро и рычать на меня начнет.
После того, как мы поужинали, я отнес ее на кровать – она еще заметно уставала даже после непродолжительной ходьбы.
– Дай, я посмотрю, как заживает. – На самом деле раны меня уже не беспокоили, я больше волновался о сухожилиях и кости.
Но Хани неожиданно резко откинула мою руку, не давая притронуться к одеялу.
– Кханника, – я говорил устало, но постарался вложить в интонацию ощутимую строгость. – Я видел твои ноги уже раз сто.
– Я знаю. Но мне… как-то неудобно. – Она потянула меня за плечо к себе, заставляя улечься рядом. – Там все так уродливо. Я понимаю, что ты видел, когда все было гораздо хуже – так что это не тебе, а мне неприятно.
Я повиновался и погладил ее по волосам.
– Нельзя же быть такой глупой, Хани.
Она улыбнулась:
– Почему? У вас есть закон, запрещающий людям быть глупыми?
Мне очень нравилось, когда она в таком настроении. Я не стал настаивать на своем, а просунул руку ей под голову и придвинулся ближе, чтобы ей было удобно устроиться.
– Так что, мы теперь семья? – мы об этом так и не разговаривали с тех пор – а теперь я почувствовал, что самое время.
– А ты не передумал? – Ей повезло, что теперь я не мог видеть ее глаза. – Я освобождаю тебя от этого обещания.
Я даже рассмеялся:
– Спасибо, дорогая, что ты освобождаешь меня от моих же слов! Какое облегчение, что ты считаешь себя вправе делать это. – И физически ощутил, как она насупилась. – Расскажи лучше, что надо делать, чтобы… эта самая семья началась?
Она вздохнула – так всегда бывало, когда ей приходилось вспоминать родной дом:
– Вообще-то нужно принести клятвы перед священником. Но у вас нет священника, поэтому можно это сделать без него, а свидетелем будет сам Отец. – Она задумалась. – Еще мы должны обменяться кольцами.