Другой берег манил, обещая незабываемые приключения. Конечно, этот вопрос мы неоднократно поднимали между собой. Скорее всего, там сформировались собственные флора и фауна – непреодолимая граница в виде реки могла и эволюцию разделить на две ветви. И можно найти очень много вещей из старой цивилизации, если там нет людей, которые все уже собрали, как мы тут. Возможно, и какие-то технологии, которые нам помогут. А если и там есть люди… если они живут тоже на поверхности, то по менталитету они должны быть к нам ближе, чем крысоеды. Даже если окажутся враждебно настроенными… нет, такое я точно не пропущу!
Воодушевление заметно поубавилось, когда мы приблизились к Городу Солнца. На башне Совета, которая возвышалась над городской стеной, чернел траурный флаг. Этот знак того, что совсем недавно умер ребенок, не переживший еще двенадцать зим. Возможно, если бы мы поспешили, то могли бы спасти его.
Несмотря на это, нас встречали многие и радостно приветствовали. И только потом сообщили о том, что моя старшая сестра родила девочку, но та была слишком слабенькой, поэтому через два дня умерла. Ну что, Хани, где твой Отец? Это он заставил женщину девять месяцев надеяться на удачное разрешение, потом подарил ей дочь, сделав абсолютно счастливой, а затем сразу отнял, вырвав часть материнского сердца? Таков твой Отец, Хани?
Пока мои друзья рассказывали все подробности о нашем походе, я едва забежал домой, чтобы поцеловать Лили, а потом отправился к сестре – разделить ее беду. Уже после этого визита я поймал себя на мысли – может быть, Эли и поступила правильно, не желая поддаваться традиции и живя в одном доме. Тайк – ее друг детства, ее первый мужчина и отец ее первого ребенка – постоянно держал ее за руку. А лицо его было почти таким же серым, как у бедной сестры. В своем горе она точно не одинока. Весь Город скорбит, но только один человек продолжает держать ее за руку.
После возвращения из пустыни всегда наступает похмелье. Дом кажется слишком тесным и душным, эмоции и переживания – какими-то пустыми. В этот раз похмелье больше напоминало тяжелую депрессию, что совсем не вписывается в мой характер. И я знал причину. Я до сих пор не мог забыть имя этой причины. Мое настроение не улучшилось и через две недели – тогда я попросил Лили уйти из моего дома. Она закономерно удивилась и заявила, что я обязан дать ей минимум три месяца, прежде чем делать выводы о ее неспособности зачать. Я долго и искренне извинялся, при этом собирая ее вещи. Лили ушла в слезах. За это еще и получу выговор от матушки, но я не мог с собой ничего поделать. На следующий день отправился к Тае, что носила моего ребенка. Сказал, что буду рад, если она вернется. Что не приведу другую женщину, если ей это не нравится – лишь бы она была спокойна и счастлива. Пообещал, что окружу ее заботой на все время беременности. Ее живот округлился еще не слишком сильно, но она уже тяжело переваливалась при ходьбе. Но Тая неожиданно со смехом заявила, что останется в доме матери – тут ей уютнее и спокойнее. А когда у нее родится малыш, она вообще позабудет обо всех мужчинах и подарит всю свою любовь только ребенку. Еще и обругала за то, что я прогнал Лили… Ну и кто разберет логику этих женщин?