Но одежда начинает мешать парню, и он быстро стаскивает с девушки плотные штаны, колготы штаны и трусы. Отмечая краем ускользающего сознания в адскую бездну сознания, что в этой одежде — ни грамма игривости, лишь выполнение всех необходимых функций защиты от окружающей среды, холода и даже некоторых заклятий — он замечает вышитые руны. И удивляется, что может думать о чем-то еще, когда под ним распростерлась не просто красивая девушка, а само совершенство.
Он вглядывается в ртутный блеск ее глаз, живых, как никогда раньше. И внезапно понимает, что раньше в глазах Каина видел тот же голод, который потом стал сжигать и его. Лишь похоть, которая забивала остальные чувства, выжигала их. И теперь, когда он потратил столько день на колдовство и медитацию, на попытки исправить то, что сам же и нарушил в своем сознании, их сплетает желание, которое, ради разнообразия, сжигает их обоих.
Но уже не способно убить, как могло случиться раньше.
Приподнимаясь над ней, он быстро снял свою куртку и рубашку, швырнул их в угол в скомканном виде, потом, с очень большой неохотой отодвигаясь еще дальше, снял с себя ботинки, штаны и трусы. Все полетело туда же.
Глаза Каины распахивались все шире и уже с жадностью следили за импровизированным стриптизом.
Она начала снимать куртку и рубашку дрожащими пальцами, с трудом заставляя свой взгляд отрываться от невероятно красивого тела, хоть и более сильного и худощавого, чем она помнила. Необычное сочетание худобы и развитых мускул.
Ей это нравилось так же сильно, как и тогда, когда она была парнем, возбуждало до боли внутри. Снова нахлынули воспоминания о том, как он пытался «соблазнить» Дарла, проникнув к нему в постель. Как сжимал округлые ягодицы, ласкал языком этот соблазнительный рот, проникая внутрь, как пытался войти…
Обнаженная пара слилась в объятиях.
Дарл накинулся на ее рот, как изнывающий от жажды на родниковую воду. Недостаток опыта компенсировался жгучим желанием и страстью, застилавшей разум. Но на грани полного растворения в похоти, ему удалось взять себя в руки. И надеть на неуемную страсть «намордник», намертво сковав зверя, готово разодрать на кровавые куски за право обладания.
«Я не причиню ей зла!» — зажглась в голове огненная мысль. Словно факел во тьме.
Дарл знал, что когда он «хочет секса», физическая сила неимоверно возрастает. Он мог бы изнасиловать кого угодно, кроме, разве что, очень сильной волшебницы и богини. А также некоторых волшебных существ. Он легко бы справился с «братиком». И у него имелся весомый повод ей отомстить, ее ненавидеть, но…