Вторник обещал быть сумасшедшим. Мне предстояло встать ни свет ни заря, чтобы встретить рабочих, смотаться с Данте на урок к третьеклассникам, вернуться домой, чтобы проверить, как идет установка дверей и оставшихся окон, подогнать кое-какую бухгалтерию и закончить день двумя собачьими тренировками. Такие дни случались у меня довольно часто. Я научилась втискивать собственно работу, приносящую основную часть дохода, в паузы между волонтерскими посещениями и малооплачиваемыми тренировками. Поскольку в понедельник у меня за целый день не было времени подготовить Данте к поездке в школу, я решила выкупать его и подстричь ему когти поздно вечером.
Перед визитом куда бы то ни было очень важно привести в порядок когти собаки. Ни Данте, ни Бу ни за что на свете не причинили бы умышленного вреда человеку, но собачьи когти бывают весьма острыми. В результате животное способно поцарапать ребенка, просто подав ему лапу. Поскольку на этой неделе Бу также ожидали визиты, а стареющему Аттикусу я укорачиваю когти особенно часто (длинные мешают собаке нормально стоять, заставляя переносить нежелательную нагрузку на суставы), то в этот вечер все красавчики получили свой сеанс педикюра.
Понедельник собаки провели очень приятно — они валялись на подушках перед теплым камином, общались с дружелюбно настроенными рабочими, а вечером угощались лакомствами, положенными им за терпение, проявленное во время подстригания когтей. Мы с Лоренсом отчетливо помним, как все три пса сидели на коврике в столовой, глядя на нас влажными глазами и как будто сообщая: «Это было здорово!»
По мере того как Аттикус старел, ему становилось неудобно спать на кровати рядом со мной. Поэтому на полу у кровати теперь постоянно лежала большая подушка. Таким образом, он мог постоянно находиться рядом со мной. Я полагала, что у него побаливают суставы и ему необходимо пространство, чтобы поудобнее вытягивать лапы и чаще менять позу. Особенно он любил старую собачью подушку в царственном парчовом чехле, которую я набила пухом из древнего стеганого одеяла, когда прежнее содержимое подушки пришло в негодность. Таким образом, Аттикус относился к очень небольшой группе собак на этой планете (как я думаю), располагающей собственной пуховой постелью.
С животами, набитыми собачьей снедью, и короткими красивыми когтями собаки взобрались на второй этаж (Аттикус шел медленнее своих братьев) и расположились на ночлег. Аттикус улегся на свою пуховую постель рядом со мной, Данте — у подножия кровати, а Бу — между Лоренсом и мной (в своей любимой позе «Милашка Бу/Колючка Бу»). Вот так, уютно устроившись в своих постелях, мы все мирно задремали… И вдруг откуда-то донесся глухой стук. Вначале мы лишь слегка пошевелились, не в силах стряхнуть с себя сон. Но стук становился громче, и мы с Лоренсом вскочили, одновременно заметив, что Аттикуса нет на подушке, Бу исчез с кровати, а Данте покинул свой пост у ее подножия. В поисках источника шума мы подбежали к двери кабинета Лоренса, расположенного напротив спальни.