Слушая Джули и Синди, я от изумления даже рот раскрыла, а мое сердце пыталось воспринять совокупность того, что следовало из этого диагноза. С одной стороны, у меня появились основания полагать, что медленное обучение Бу объяснялось вовсе не тем, что я никудышный учитель. Скорее всего, произошло совершенно обратное: мне удалось, пусть и медленно, многому обучить собаку с пороками развития. Я также должна была отметить заслуги Бу. Он изо всех сил старался соответствовать моим требованиям, несмотря на то что ему приходилось очень тяжело. Меня охватила неописуемая гордость за упорство своего ученика. С другой стороны, я была вынуждена взглянуть в лицо фактам. Мне пришлось признать, что эта псинка никогда не сможет освоить все необходимые навыки для того, чтобы стать служебной собакой и помощником Чака.
Я также поняла, что между мной и Бу много общего. Возможно, он был призван помочь мне залатать мои старые эмоциональные раны. Ситуация напоминала заезженный прием из старого кино: экран постепенно заполоняет туманное облако — и зритель понимает, что герой мысленно перенесся в прошлое. Слушая рассказ Синди и Джули о церебеллярной гипоплазии, я вдруг услышала голос доктора Маглионе, объясняющий, что мои затруднения при чтении вызваны дислексией и что у меня весьма высокий уровень интеллекта, которому порой мешает проявляться упомянутое нарушение. Я так страстно хотела быть яркой и талантливой, и я знала, что Бу тоже очень хочется выполнить все, о чем его просят, но ни один из нас не мог достигнуть желаемого.
Затем, как и положено в кино, в моей голове зазвучал тихий голос, отчаянно пытающийся пробиться сквозь завесу жалости, которую я испытывала к себе и к Бу. Я вспомнила об одном из множества тестов, которые за несколько недель совместной работы дал мне доктор Маглионе. Я сочла то задание забавным и в итоге потрясла врача результатом, который он назвал блестящим и указывающим на мои выдающиеся способности. Тест заключался в том, что я должна была поместить кусочки дерева разнообразной формы в предназначенные для них ячейки. Все это предстояло проделать трижды — один раз с открытыми глазами, используя свою доминантную руку, второй раз с завязанными глазами, используя все ту же доминантную руку, и наконец с завязанными глазами, используя второстепенную руку. Доктор Маглионе сказал, что впервые в жизни видит такой невероятный результат. Он был потрясен и жаждал как можно скорее поделиться рассказом о моем даре с коллегами. Ни он, ни я не знали, как это можно применить, но у меня обнаружились выдающиеся способности! Позднее, купив машину, я поняла, чем, на самом деле, полезен этот навык. Никто не может уложить вещи в багажник с такой точностью и эффективностью, как я. Но если серьезно, то именно это умение находить и запоминать микромодели сделало меня столь успешным кинологом.