Я хотел улыбнуться, но вышло с огромным трудом.
— Позже вы познакомитесь, — сказала Машка и сжала мои пальцы. — Мы уже заждались тебя. Слава Богу, ты вернулся!
Она собиралась отойти, но я поймал её руку. Я не хотел отпускать их от себя. Мне казалось, что это нереально. Но тут малыш выпустил грудь и горько заплакал.
Машка потянула свою руку из моей хватки, и я моментально разжал пальцы. Она перехватила малыша обеими руками и начала раскачиваться из стороны в сторону. И он начал затихать. А я смотрел на белую каплю молока, повисшую на её соске.
Она ловко подсунула сыну грудь и уложила спать. А потом наконец обратила внимание на меня.
— Скоро нам нужно будет уйти, но мы вернёмся завтра, — улыбнулась она. — Мне не разрешают сидеть здесь с ребёнком больше трёх часов.
Она закатила глаза, и я снова улыбнулся. Она аккуратно присела на краешек койки и повернула ко мне сына.
— Его зовут Саша, — шепнула она. — Как твоего родного отца.
Сквозь тяжесть и боль в мышцах я поднял руку и положил ему на животик. Машка улыбнулась.
— Тебе придётся потерпеть, Влад, — она покачала головой. — Наберись сил, и я выложу его тебе на грудь.
Я хотел этого прямо сейчас, но понимал, что Машка не позволит. Побоится причинить мне боль.
Я чувствовал слабость и онемение в каждой клетке тела. Но у меня теперь появилась мотивация. Я понемногу начинал шевелиться: двигал руками и ногами, изнывая от боли в брюшной полости. Врач ругал меня, но я лишь ухмылялся.
— Машка, давай мне Сашку, — хрипло прошептал я спустя неделю. — Не могу больше ждать.
Она приподняла спинку койки и велела сложить руки повыше от ранения. Я подчинился, и она впервые дала мне сына.
— Тяжёленький, — удивился я.
Она усмехнулась.
— Так с груди не слазит. Ест как не в себя. И я даже знаю в кого это у Саши.
Я рассмеялся, и он распахнул глазки. Сфокусировал серьезный взгляд на мне и сморщился. Я подумал, что он сейчас заплачет, но сын передумал.
— Привет, Сашка, — шепнул я. — Я твой папа.
И он неуверенно улыбнулся мне.
Машка ахнула.
— Его первая улыбка! — Сквозь слёзы прошептала она, и я порадовался, что не пропустил этот момент.
Врачи не давали мне утешительных прогнозов. После ранения я никогда не смогу вернуться в профессиональный спорт, а само восстановление растянется на долгие месяцы. И хотя меня удручали эти факты, я ни о чём не жалел. Разве посмел бы? Я защитил свою семью.
Теперь, зная правду, я воспринимал всё иначе. Анализировал прошлое и понимал, насколько был глуп и слеп. Машка делала мне столько намёков, а я просто игнорировал их. А прямо сказать она не могла. Боялась моего несложившегося отчима.