— Да.
— В чем причина?
— В том, что теперь мне придется на Арене спасать не только свою шкурку, но ещё и твою задницу, — устало пробормотал я. — Ты вообще оружие в руках держать умеешь?
— Разумеется. Я прошла подготовку, вас не должен обманывать мой внешний вид. Я хороший боец, и вы не пожалеете что выбрали меня.
— В том-то и дело, что выбрал тебя не я, — покачал я головой. — А если я от тебя откажусь и верну назад, деньги нам вернут?
— Нет. Вы покупаете мою жизнь, подобные покупки не подлежат возврату. Я ваша до самого конца, каким бы скорым он ни был.
— И тебя это устраивает? — нахмурился я, пытаясь понять, что у этой девчули в голове. Говорит твердо и, несмотря на невинный внешний вид, я все больше вижу в ней воина. — Ты готова пожертвовать собой за несколько золотых монет?
— Неважно, устраивает меня это или нет.
— В смысле? Ты что, рабыня?
Она не ответила, но судя по тому, как дрогнули её губы и слегка потух взгляд, я угодил в самую точку. И теперь понятно, почему Лейла говорила о покупке оруженосца, а вовсе не о наёме.
— Яа-а-а-а-асно…. И как ты вообще в рабстве оказалась?
— Вы не знаете? — в её взгляде промелькнуло удивление.
— Деточка, я в это мире около суток, и за это время успел сделать пламенную эпиляцию на ногах, убить полдесятка человек и трахнуть сисястую кошку. Ты правда думаешь, что у меня было время разбираться в тонкостях устройства вашего общества?
Её щеки порозовели от неловкости, но ответила она довольно спокойно.
— Академия Оруженосцев хорошо платит за детей от трех до шести лет, — коротко ответила она. — Так становятся оруженосцами.
— И родители с готовностью посылают своих детей на верную смерть?
— Академия очень хорошо платит. Некоторые бедняки именно так и кормятся. Рожают ребенка, и когда он достигает трехлетнего возраста, продают. Полученных денег как раз хватает, чтобы прожить ещё четыре года.
— Своих родителей хотя бы помнишь?
Девушка отрицательно мотнула головой.
— А лет хоть сколько?
— Девятнадцать, — ответила она.
— Малявка ещё значит, — усмехнулся я.
— Вы не намного старше, — сдержанно, но с не скрываемой легкой обидой отозвалась девушка.
Кого-то мне придется учить хорошим манерам.
— В таком случае, моим первым приказом будет…
— Подождите, — сказала она и протянула мне небольшой бумажный сверток.
— Это что?
— Контракт. Я ещё не в полной мере… ваша.
— Мне его ещё и подписать нужно? — фыркнул я. — А если я не подпишу, ты останешься свободной?
— Нет. Меня убьют как беглого оруженосца.
— Бред какой-то.
Я развернул пергамент и увидел там две восковые печати, причем на одной из них была кровь.