— Он нас преследует, — заключила Чесити.
— Ага… — без особой радости объявил я.
Кто бы или что бы это ни было, оно действительно шло за нами. Шло упорно и долго. Мы быстрым шагом шли по нужному нам тоннелю, а эта дрянь не отставала.
— Не уверен, что мы сбежим… — вздохнул я, проверяя свой запас маны.
«Мана 28\34»
Не так плохо. Хватит, чтобы скрыться в Тень минут на семь.
— Ма-а-а-ама, хнык-хнык…. Это ты? — послышался детский голос совсем близко. Даже слишком близко! Шагов сто, не больше!
— Чесити! — крикнул я, разворачиваясь в сторону голоса. — Держись за меня.
— Что? Но….
— За меня держись, кому говорю! Мы понятия не имеем, что это за дрянь, и в случае чего уйдем в Тень.
— Поняла…
Я держал факел на вытянутой руке перед собой, второй держал наготове короткий меч. Сердце билось как ненормальное. Никогда не считал себя трусом, но оказавшись тут, в этих подземельях, и слушая детский плач, идущий из тоннелей, по спине волей-неволей бежал холодок.
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
До нас доносился звук из темноты, напоминающий шаги мокрых босых ножек.
Мы затаив дыхание приготовились к бою, а мгновением спустя из мрака вышел ребенок. Мальчик, лет шести-семи, с темными волосами, одетый в грязную рваную одежду.
— Мастер…
— Да….
Он был нежитью. Ожившим мертвецом. Правая часть его лица немного подгнила, кожа белая как мел, а глаза затянуты «туманом». Выйдя на свет, он посмотрел на нас и замер. Затем посмотрел прямо на Чесити и жалобно спросил:
— Мама? Это ты? Хнык-Хнык…
— Э….Мастер?
— Она не твоя мама, мальчик, — как можно более мягко сказал я, не желая связываться с нежитью. Думаю, что мог бы прикончить этого мальчика точным ударом клинка в голову, но он не выглядит агрессивным, так что пусть идет своей дорогой.
— Значит… ты моя мама?
— Нет. Прости, но твоей мамы тут нет.
— Понятно, — сказал мальчуган, после чего сел у каменной стены, заплакав. А я медленно, шаг за шагом двигался назад, пока нежить окончательно не скрылась с наших глаз. Мы ещё долго шли задом наперед, пока я, в конце концов, не понял, что нам ничего не угрожает.
— Мне его жалко, — тихо прошептала Чесити. — Я… Я его понимаю. Совершенно один, в темноте.
— Вот только не надо сейчас внезапных душеизлияний!
— Мастер…
— Извини, — вздохнул я, понимая, что не прав. — Просто нежить — это очень-очень плохо. Ладно слаймы, они скорее всего питаются местными отходами, но нежить… да ещё ребенок… Откуда он тут? Не хочу знать! Идем! Мы пришли сюда забрать ту штуку и качаться. Этим и займемся!
— Да, Мастер, — Чесити бросила грустный взгляд на темноту, откуда раздавался детский плач, после чего последовала за мной.