Все в порядке и я ставлю свою подпись.
Олег собирает бумаги и встаёт.
- Вот и сюрприз будет для Ларисы. Не только же ей нас удивлять, - он подмигивает мне.
- А я могу завтра увидеть Никиту? - спрашиваю я.
- Завтра, боюсь, нет. Завтра его адвокатом станет Измайлов. На пару дней, пока не будут дооформлены все бумаги. А пока, если помнишь, ты уволена. Отдохни. Я тебе сразу же позвоню, как все вступит в силу и ты сможешь вернуться в офис.
В итоге на оформление ушло три дня. Все это время я провела дома. За окном шел дождь и по моим щекам катились слезы точно так же, как и капли по стеклу.
У меня было какое-то фиговое состояние. Ничего не радовало и хотелось только плакать. Надо было выбираться из дома. Но никуда не хотелось идти.
Аппетита тоже не было. Мама буквально заставляла меня хоть что-то поесть, но еда редко потом оставалась во мне.
Мама начала беспокоиться за мое состояние и настаивала на визите к врачу. Но это было последнее, куда мне хотелось сейчас попасть.
Наконец, позвонил Олег. Он сообщил, что все готово и я могу снова возвращаться в офис. Предупредил меня, чтобы я не вела никаких разговоров с Ларисой. Это было совсем не сложно. Мы с ней и так не общались. И в конце обрадовал, что сегодня я могу, наконец, увидеть Ника.
Последняя новость и помогла мне прийти в себя. Я побыстрее закончила разговор с Олегом и побежала в СИЗО.
И опять почти час ожидания в душном коридоре. Господи, и за что все эти мучения? До последних событий чувство вины не покидало меня. Но теперь, когда я узнала правду о Ларисе и истинных чувствах ко мне со стороны Густава, мне казалось несправедливым, что мы с Ником вынуждены так страдать.
Ведь получается, что по сути каждый получил свое. Все равно все сложилось бы именно так.
Лариса ушла бы от Ника, а я все равно не смогла бы жить с Густавом. Даже ради принципов его папаши, что у них в семье не бывает разводов.
У меня не получилось бы переломить себя, запрятать свои чувства глубоко. Они все равно постоянно давали о себе знать.
И, вот, теперь, когда, казалось бы, что все встало на свои места, все летит верх тармашками, буквально выбивая у меня почву из-под ног. Неудивительно, что я так отвратительно себя чувствую.
Наконец, приходит моя очередь общения с подзащитным.
Я собираю всю волю в кулак, чтобы не показать Нику, как же мне плохо. Ему ведь ещё хуже. И я должна поддержать его, а не плакаться.
Захожу в знакомую комнату. Спустя пару минут приводят Ника. Стоит конвойному выйти, как я бросаюсь к нему на шею.
- Ник, - шепчу я и, все-таки, не сдерживаю слёз.