Но это все не имеет значения. Она назвала меня придурком! Какая-то девчонка — меня придурком!
— Что ты сказала? — рычу я, сползая с кресла и вставая перед ней на колени.
Все еще можно исправить, если она просто попросит прощения и правильно обратится ко мне. Именно этого я и жду от нее. А она буквально выплевывает мне в лицо:
— Что слышал! Только придурки ведут себя так. Рустам Каримович. Или нет, лучше — дядя Рустам. Ты ведь так хотел, чтобы я тебя называла?! Или я что-то путаю?
Сука!
С ней невозможно общаться нормально.
Но больше всего меня злит, что член, несмотря на мою злость, мгновенно наливается кровью и уже упирается в боксеры. Смотрю на лежащую передо мной Настю и остатками неопьяненного сознания пытаюсь унять желание навалиться на нее. Разодрать майку и шорты. И грубо войти в нее. Наказать. Заставить кричать и изгибаться.
Не знаю, чего во мне сейчас больше: злости или желания.
Упираюсь руками в пол по обе стороны от головы Насти. Смотрю ей прямо в глаза. Во мне все кипит, а она лишь ухмыляется в ответ. Как побороть желание снести эту чертову ухмылку и заставить просить о пощаде?!
— Я тебе в последний раз говорю, — цежу я сквозь зубы, играя желваками. — Веди себя, как мы договаривались. Иначе…
— Что иначе? — перебивает она. — Что ты мне сделаешь? Ты обещал моему отцу! Еще пара лет и ты свалишь из моей жизни навсегда!
— Замолчи, — шиплю я.
— Или нет! — не слушается она. — Я выйду замуж. За любого. Лишь бы не терпеть тебя еще два года!
Закрываю ее рот ладонью и стягиваю с нее шорты. Сам не знаю, что я делаю. Но остановиться уже не могу.
Настя что-то мычит. Бьет меня худенькими ручками.
Убираю руку ото рта и впиваюсь в нее губами. И сразу же в голове выстреливает ее вкус. Такой сладкий нежный аромат. Аромат нетронутой девочки. Как в самую нашу первую встречу.
Я целую ее, несмотря на отчаянные попытки освободиться, и рука сама скользит в трусики. И, когда пальцы касаются нежной гладкой кожи, Настя вскрикивает мне в рот и сразу же как-то обмякает. Просовывает язык навстречу моему языку и кладет ладошки мне на плечи.
Мои пальцы уже вовсю хозяйничают в ее трусиках и я наслаждаюсь видом Насти, закрывшей глаза и сводящей брови.
Вынимаю руку, приподнимаюсь и дрожащими руками пытаюсь расстегнуть ремень.
И поражаюсь сам себе — у меня и правда трясутся руки. И мне сложно их контролировать. Как будто я прыщавый юнец и впервые готовлюсь трахнуть девку.
Наконец, справляюсь с ремнем и только касаюсь замка на ширинке, как раздается телефонный звонок. Стараюсь не обращать на него внимания, но он не прекращается.