— Ну, наконец-то! — воскликнул Ланс, поднимаясь с места. — Привет, пропажа!
— Почему сразу пропажа-то? — наигранно возмутилась я. — Я, между прочим, получила заслуженный отдых, вот!
— Заслуженный! — передразнил Ланс. — Вот ты выходные получила, а мы, между прочим — нагоняй. Ты хоть представляешь, как теперь наш шеф лютует? Нет? — и заметив мой ошарашенный взгляд, продолжил: — Час! Всего один час, чтобы дойти до второго поворота!
— Ты это о чём сейчас? — не поняла я претензий коллеги.
— А я сейчас о твоём чудо-юдо лабиринте! — уточнил он.
— Выходит, это всё мне не приснилось, — прошептала, всё ещё надеясь на лучшее. Ага, пусть бы лучше это было бы в моём больном воображении, а не наяву. Потому что… чёрт, да потому что мне даже самой вспоминать страшно, о каких зверятах я на тот момент думала, и что вероятней всего, теперь водятся в лабиринте. И не только о зверятах, смею заметить!
— Не приснилось, — усмехнулся Стефан. — Знакомься Ника — это Дойл! — он указал на кудрявого блондина, что сидел рядом с ним и с чёртиками во взгляде смотрел в мою сторону. — Дойл — это та самая Вероника, благодаря которой мы все и получили дополнительное ночное дежурство.
— Что? — воскликнула я. — А я-то тут причём?
— А я разве не сказал? — удивленно приподнял бровь Ланс. — У нас же теперь как? Если за час не прошёл обновлённую полосу препятствий хотя бы до второго поворота, то получаешь внеочередное дежурство.
Посмотрев на ребят, подумала-подумала, и спросила:
— Бить будете?
По помещению прокатился дружный смех.
Ну, что могу сказать, с ребятами оказалось весело! Причём очень. Меня даже быстро перестал волновать взгляд сквозь окно, из ресторана напротив. Пусть смотрит. Ему-то сейчас не до нас, он же с женой ужинает. Вот и пускай… ужинает.
Сначала прозвучал тост за знакомство. Потом за вливание в коллектив такой замечательной меня. Потом за коллектив в целом. В общем, я не помню, сколько на самом деле оказалось тостов, единственное, что когда они закончились, мы начали пить и за погоду, и вон за тот замечательный цветочек в углу помещения, да много за что. А вот утром…
— Боже, — простонала я, хватаясь за больную голову. — Так пить нельзя.
Кое как открыв глаза, решила, что мне мерещится, и закрыла их. Полежала на чём-то жёстком ещё пару минут и снова открыла глаза, надеясь, что глюк прошёл, но нет.
Я находилась… в камере. Да-да, в самой настоящей камере с решёткой.
— Какого чёрта? — удивилась я, приподнимаясь с кушетки.
— Проснулась? — к камере подошёл Эмиль и открыл дверь. Причём она была даже и не заперта. — Вот, держи, — сказал он, протягивая мне какой-то флакончик. — Выпей, тебе сразу станет легче.