Меня пробирают до мурашек слова Варвары Никитичны. Я благодарю её за этот разговор и иду к дочери, решив, что посплю сегодня рядом с ней и буду оберегать её сон. И я думаю, что женщина права — если меня обманули, если Саша не моя дочь, то я мог бы попытаться договориться с Евой. Мне казалось, что она тянулась ко мне, у нас с ней возникла незримая связь на физическом уровне… Но тут же я вспоминаю её разговор по телефону, разговор с человеком, который мог бы быть её отцом… Нет! Я не позволю ей и близко подойти к моей малышке! Я сотру её в порошок, если посмеет отнять мою девочку. Я не стану договариваться. Я просто уберу её со своего пути. От этой мысли я становлюсь ненавистным самому себе, но ничего не могу поделать с собой. Я готов вгрызаться в горло за своё маленькое сокровище, потому что без неё мне и жизнь не нужна. Мне ничего не нужно без Сашульки… И я буду до последнего вздоха бороться за неё.
Я вхожу в спальню своей малышки, сажусь в кресло, откинувшись на его спинку, и любуюсь маленькой милейшей мордашкой, пока поволока сна не затягивает меня, а наутро я просыпаюсь от вибрации телефона в руке.
Это из клиники…
Мне ответили, что сделать анализ ДНК можно, несмотря на простудные заболевания у ребёнка… Кроме того, можно не тащить Сашу с собой, а просто отрезать небольшую прядку её волос или принести соску, если она всё ещё пользуется ими. И я решаю, что первое в нашем случае подходит больше всего.
***
С Евой мы встречаемся около клиники. Внутри просыпается сразу несколько желаний, которые тут же начинают бороться друг с другом: одно из них — схватить её за горло и лишить жалкой жизни, а второе — впиться в ее губы и доказать, что спорить с возникшими ко мне чувствами бесполезно. Ведь они у неё точно возникли, я почти был уверен в этом! Вот только я глушу этот порыв, не позволяю даже прикоснуться к ней и просто прохожу мимо. Придерживаю дверь, позволяя Еве юркнуть в здание клиники вперёд меня, а затем иду за ней, втягивая носом аромат её тела. Она нервничает, но, несмотря на это, пахнет приятными духами. И мне хочется дышать ими всю жизнь, но я вспоминаю слова Варвары Никитичны о том, что Ева может оказаться всего лишь подсадной уткой от конкурентов, от тех, кто сильно хочет избавиться от меня. А лучший способ избавиться от меня — раздавить морально.
— Почему мы приехали именно сюда? — нервничает Ева.
— Здесь рожала моя жена. Конечно, за три года персонал тут сменился, но я доверяю этой клинике. Кроме того, они отправят материал в независимую лабораторию… — стараюсь говорить как можно спокойнее и не выдавать голосом то, что кипит внутри. Не хочу показаться похожим на психа.