— Не считаешь странным то, что взорвана лаборатория, в которой я должен был проводить совещание? Мне повезло, потому что я проспал сегодня, вырубился вчера и не поставил будильник… Но я должен был там находиться. И кто-то об этом знал!
— А ты не допускаешь, что взрыв произошёл по техническим причинам? У тебя даже мысли такой не возникло, правда? А то, что мне попросту невыгодно убивать сына Романа Николаевича накануне нашей свадьбы, потому что тогда её попросту отменят из-за траура? Влад, думай, прежде чем говоришь что-то, потому что мы с тобой знакомы всего второй день, а ты уже успел сотню раз свесить вину за всё плохое, что происходит в твоей жизни!
И тут я на секунду задумываюсь о том, что на самом деле траур мог бы только сыграть мне на руку, помог бы протянуть время, но я отгоняю эту мысль. Не таким путём я хочу добиться свободы, не таким.
— Потому что ты, Ненастье, самая настоящая напасть!
Влад смотрит на меня несколько секунд, словно пытается переосмыслить наш разговор. Конечно, мне хотелось, чтобы он активно убеждал своего отца, что я ему не пара, но обвинять меня в покушении на убийство — это слишком. Я не такой человек! Я никогда и мухи не обидела! А вот отец… Конечно, он мог попытаться избавиться от Влада для того, чтобы потом я стала наследницей Романа Николаевича. Вот только я бы ничего не дала отцу, ни копейки… Я бы постаралась уничтожить его. Перед глазами начинают мелькать различные ужасные события, которые могут произойти со мной и мамой, если я стану наследницей Коршунова… Отец может попытаться убить и нас с ней… Сердце трепещется в груди, и я чувствую, что просто обязана открыться перед кем-то… Мог бы мне помочь Влад? А Роман Николаевич? Я их обоих не знала, понятия не имела, что ожидать от богатеев, которые привыкли играть чужими жизнями.
— Если твоя причастность будет доказана, я тебя уничтожу! Разорву на тысячу мелких кусочков! — цедит Влад.
Я театрально закатываю глаза и стараюсь казаться стойкой, но я уже устала от всех этих обвинений. Кому-то постоянно что-то нужно от меня, а я просто хочу жить.
— Если моя причастность к такому зверству будет доказана, я сама себя уничтожу! Уж поверь мне!
Я разворачиваюсь и спешу скрыться в доме. Захожу на кухню и наливаю трясущимися руками стакан прохладной воды. Такими темпами совсем скоро я стану как одна из тех безвольных кукол, вечно сидящих на антидепрессантах. А я подсяду на них, если давление со всех сторон будет продолжаться.
— Прости, наверное, я немного переборщил! — входит Влад и застывает в дверном проёме, а я поворачиваюсь и с удивлением смотрю на него.