Скелет был вполне целым. Но я всё-таки решил добавить немножко деталей.
Как в ускоренной съемке, череп покрылся мясом. От мощных челюстей протянулись белые волокна сухожилий, наросла кожа - толстая, как линолеум и прочная, как рубероид, она тут же покрылась чешуей. В глазницах блеснули злобные маленькие глазки, в пасти затрепетал юркий красный язык...
Тираннозавр раскрыл пасть и заревел во всю мощь новых легких.
Мушхуш, похожий на беспородную шавку рядом с королевским догом, поджал хвост и дунул куда подальше. Головы его недружно повизгивали и жаловались на невыносимые условия труда.
Я удовлетворенно хмыкнул: даже жуткие твари из подземельных измерений понимают, когда их превосходят классом...
Теперь единственным объектом, оставшимся в поле зрения ящера, был я. Медленно, даже величественно, он склонил голову, чуть не сбив меня с ног жестким наростом на носу и шумно втянул воздух. Я прилип к жутким черным ноздрям, как фантик к решетке канализации.
Очень хотелось отступить, хотя бы на метр, а лучше - на все десять: из пасти ящера разило, как из цистерны с протухшими потрохами. Но собрав всю свою выдержку, вместо этого я мужественно протянул руку и почесал ему нос.
Довольно осклабившись и припав к земле, тираннозавр завилял хвостом. Поднялся небольшой песчаный ураган.
Отплевываясь от песка и стараясь не замечать, как кроссовки тонут в громадных шмотках слюны, я чесал и приговаривал: - хороший пёсик, молоток...
Кожа ящера была холодной и гладкой, как чуть бугристое стекло.
Обойдя сбоку, я кое-как вскарабкался на спину тираннозавра. Устроился поудобнее между лопаток, соорудил ментальную уздечку и скомандовал:
- Вперед, Пушок!
Тираннозавр развернул ко мне голову и подмигнул золотисто-зеленым, с вертикальным зрачком, глазом. Я спохватился и открыл Завесу. А потом скомандовал еще раз:
- Вперед, Пушок!
Ящер хищно оскалился и прыгнул.
Наш выход в Правь был незабываемым. Грандиозным и умопомрачительным. Колоссальным, эпохальным и величественным.
Если б хоть кто-нибудь его заметил.
Но все были заняты. Бвана отбивался от собакоголовых монстров. Т'чала сцепился с какой-то совой - во все стороны летели клочки шерсти, перья и пронзительный визг.
Наш приятель Сет... Я даже присвистнул. Да, когда нужно, боги умеют себя подать.
Как зеркальные отражения друг друга, сошлись в схватке боги смерти. В руках их были копья. Кажется, в египетской мифологии такие зовутся кадуцеями... Копья были обвиты змеями которые, кстати сказать, громко шипели и плевались ядом.
Молнии били из кадуцеев, как из хорошей динамо-машины. Яркие до боли в глазах электрические дуги перескакивали с копья на копьё, уносились, сжигая тучи, в небо и плавили землю, оставляя гладкие черные проплешины.