–Отец Виктор, мужики хотят школу организовать. Возьмешься детей учить?
–От чего же не взяться, возьмусь. Учиться – дело хорошее, душеспасительное. -А кто еще будет учить детишек?
–У соседа-боярина дочка согласилась.
–Где думаешь школу ставить?
–Лучше всего на этом конце села, рядом с церковью для школы рубить избу, с утра место выбрать, и мужики начнут строить. Боярин со строительством поможет, и обещал лес дать. Он и с князем вашим договорился.
–Да, хорошее место выбрал.
– Я хочу пожертвовать на школу, – Константин протянул увесистый мешочек с копейками и денгами, – ты, отец Виктор, лучше разберешься, кому и сколько отдать.
И вот подошло время возвращения домой в XXI век. Константин видел, что ребята все сильнее начинают скучать по своему дому и своим родным. О сроке возвращения он им не говорил, боясь, что в последние дни тосковать будут еще сильнее, но и не хотел, чтобы это событие было внезапным. Может быть ребята хотят что-нибудь завершить в этом времени. «Ребята, – сказал он как-то вечером, – осталась последняя неделя. Подумайте, чтобы вам хотелось здесь завершить».
–Дядя Костя, – спросила Таня, – а можно еще раз съездить к воеводе?
–Нет, Танюш. Дорога дальняя, а сейчас самое бездорожье. Туда и обратно уйдет неделя, если не больше. Хочешь, напиши письмо, а о. Виктор с кем-нибудь отправит.
–А сколько будет идти мое письмо?
–Думаю, зимой она дойдет быстро. До зимы в такое путешествие никто не отправится. Через месяц Аленка письмо скорее всего получит. Может – через два.
–Спасибо, дядя Костя, – с помощью Марины, сама писать по-славянски не умела, написала Аленке письмо и отдала его о. Виктору.
У остальных никаких дел в XVI веке не было. Еще ребята спросили, что из вещей можно взять? «Только то, что будет надето на вас. Больше ничего. Нас и так много. Каждая лишняя вещь может привести к аварии. Одежды тоже минимум. Только теплая и непромокаемая одежда, которую я вам выдам» – объяснил дядя Костя. Но все же разрешил взять сапоги, подаренные воеводой Александром. Марина все-таки взяла свои рисунки, засунув их за пазуху. Оставшуюся бумагу и карандаши оставила дедушке-священнику. Причем она так волновалась из-за предстоящего переселения, что назвала его «дедушка Витя».